Обсудив ситуацию, друзья решили Медвежонка и Пита отправить в разведку для осмотра виллы и прилегающей к ней территории, а Гагагава оставить охранять вертолёт.
– Главное, разузнайте, где бандиты прячут принцессу и побыстрей возвращайтесь, – напутствовал разведчиков Гагагав.
Однако время шло, а Медвежонка с Питом всё не было. Зато со стороны виллы Негго Дяя появилась и, как назойливая муха, стала парить над местом приземления вертолёта очень странная птица. Когда Гагагав посмотрел на неё в бинокль, то увидел, что это вовсе не птица, а дельтаплан, которым управлял отталкивающего вида тип. Покружив какое-то время, неизвестный дельтапланерист полетел в сторону простиравшихся до самого горизонта джунглей и вскоре растворился в зеленоватом мареве.
Разведчики появились только, когда диск солнца почти наполовину спрятался за далёкой горной грядой, окрашивая ландшафт своими прощальными лучами в нежно-багровые тона.
– Ну и что вам удалось узнать? – бросился к ним Гагагав, глаза которого так и излучали любопытство.
– Узнали… Почти всё узнали, – устало сказал питон, обвив кольцами хранивший дневное тепло большой камень. – Негго Дяй и его банда промышляют браконьерством. Они сбывают перекупщикам и контрабандистам шкуры редких животных, в том числе и моих близких родственников – удавов, а ещё рог носорога и бивни слона. Это приносит губителям природы солидные барыши!
– А где принцесса Улли?
– Нам не удалось её разыскать, – печально вздохнул Медвежонок. – Пит, рискуя жизнью, облазил все помещения виллы, но никаких следов пребывания принцессы не обнаружил.
– И в разговорах бандиты ни разу не упоминали её имя, – закончил рассказ питон.
– Зато в ваше отсутствие во-о-он оттуда к нам прилетала «птичка», – Гагагав широко расставил в стороны крылья, – покружила, повертела хвостиком и улетела во-о-он туда.
– Эта «птичка» из гнезда Негго Дяя, – сказал Пит. – Такие «птички» перебрасывают товар за пределы Минни-Биккини, а там из шкур моих сородичей шьют потом дамские сумочки, кошельки и туфли.
– Как хотите, но теперь в разведку отправлюсь я, – решительно произнёс Гагагав. – Может, мне повезёт хоть что-то выведать о принцессе. Она должна быть на вилле, иначе, зачем королю нужно было отправлять нас по ложному следу?
И снова время ожидания тянулось, как жевательная резинка. Гагагав возвратился глубокой ночью, когда над уснувшей землёй танцевали тысячи светлячков, а в небе – мириады звёзд. Он буквально упал из темноты на задремавшего Медвежонка и был с головы до лап утыкан колючками.
– Фух! Напугал! – подпрыгнул тот от неожиданности и наступил на хвост спящего питона.
– А! Кто? Где? – тут же принял угрожающую позу змей.
– Я видел, видел принцессу! – Гагагав был чрезвычайно возбуждён. – Негго держит бедняжку в подземелье, куда он может спуститься по потайному ходу из своих апартаментов.
– Как же ты попал в этот потайной ход? – недоверчиво спросил Медвежонок.
– Я туда не попадал. Я сидел на ветке дерева и через окно видел, как вдруг шкаф в комнате главаря банды утонул в стене, и из образовавшегося проёма в сопровождении двух громил вышла принцесса Улли. Её глаза закрывала тугая чёрная повязка.
– А может, это была вовсе не принцесса?
– Не перебивайте меня! – сердито прикрикнул на друзей гусепёс. – Это была именно принцесса Улли. Потому что Негго Дяй – я это видел собственными ушами и слышал собственными глазами, то есть, наоборот – позвонил её отцу по телефону и стал требовать выкуп – двадцать миллионов. А затем громилы заломили принцессе руки за спину, и она стала рыдать от боли и умолять отца поскорее рассчитаться с бандитами.
– Уж, не в сговоре ли принцесса Улли с этими головорезами? – предположил Медвежонок.
– Поначалу такая мысль появлялась и у меня, – продолжал Гагагав, – но когда я стал свидетелем следующего телефонного разговора Негго, то чуть не свалился с дерева. Потому что в сговоре с головорезами оказался сам король!
– Отец невесты?
– Нет, отец жениха.
Моль в расстроенных чувствах
А в это самое время на другом конце планеты Моль готовилась к свадьбе. После нескольких недель беспрерывных ухаживаний, признаний и томных воздыханий красавчик Адмирал сделал ей, наконец, предложение, и бабочка, восторженно трепеща крылышками, приняла его. За всю жизнь Моли ещё никто и никогда не признавался в любви. Наоборот её постоянно хотели прихлопнуть, прибить, извести смертоносными химическими средствами, награждая при этом весьма негативными эпитетами типа: «чтоб ты подавилась моим носком, обжора!» И потом, пойти под венец – это так волнительно, так сказочно красиво и торжественно.
Бабочка часами не отходила теперь от зеркала, представляя себя в своих фантазиях в белоснежном пышном платье, фате и с ослепительными блёстками на крылышках. А рядом, по правую лапку, одетый в строгий чёрный фрак, её обожаемый тренер по изящному порханию и прочим правилам этикета. А ещё в ярких и таких похожих на явь снах она видела себя порхающей в окружении миленьких молей-деток…
«Нужно обязательно пригласить на свадьбу моих друзей Медвежонка и Гагагава, – подумала Моль, – а ещё Деда Мороза и Снегурочку. Но смогут ли они приехать в такую даль? А как было бы здорово, если бы они приехали!..»
Однако как раз накануне свадьбы жених неожиданно исчез, а вместе с ним исчезли все драгоценности невесты, её аванс, полученный за съёмки в триллере, приобретённый на выставке ярко-красный лимузин и даже недавно нанятая смазливая прислуга – бабочка-капустница.
Моль находилась в невероятно расстроенных чувствах. Ещё никто не обманывал её так нагло, не оскорблял её искренние чувства так жестоко, как этот алчный, циничный и коварный мотылёк. «Глупая, доверчивая, провинциальная дурочка!» – корила она себя. – Поверила в любовь, благородство, порядочность. И кому?!»
После всех треволнений Моль не могла ни есть, ни пить, ни сниматься в кино. Она просто не находила себе места. Но больше всего бабочку удручало, что в эти горькие дни рядом с ней не было самых близких друзей, которые могли бы как-то утешить и ободрить. «Я сама во всём виновата, – казнила себя Моль. – Нырнула в круговерть яркой киношной жизни и совсем забыла о своих друзьях. Я даже не знаю, где они сейчас, что с ними? Чувствуют ли они в эти минуты, что где-то далеко-далеко льёт слёзы их глупая, как пробка, подружка?.. К чёрту Голливуд! К чёртовой тётушке светскую жизнь и эти пустые вечеринки и тусовки!! К чёртовой бабушке этот леденящий кровь фильм ужасов!!! Хочу домой, к моим друзьям – Медвежонку и Гагагаву!»
– Что это ещё за выкрутасы?! – с порога закричал Амчизбургер и свёл брови. Это означало, что у режиссёра был пик отвратительного настроения, и все актёры в такой момент желали провалиться в тартарары или ещё дальше. – Что за звёздные штучки! Я вложил в тебя уйму денег, я, можно сказать, изваял из того серенького и жалкого, кем ты была то, чем ты сейчас стала. Теперь ты не какая-то рядовая молька из пыльного платяного шкафа, а голливудская супермоль!.. И вот – чёрная неблагодарность! Скажи, чем же ты тогда лучше своего экс-женишка, который слинял от тебя, не сказав даже на прощание «ариведерчи»?
