Заточение в зверинец
Знаменитый на всё подземно-подводное царство зверинец великого и могучего Бульконыра располагался в левом крыле мрачного и сырого дворца. Какой тут только живности не было: и плавающей, и бегающей, и ползающей, и летающей, и даже светящейся в темноте. Пленники томились в больших и маленьких вольерах, клетках, аквариумах и террариумах, с грустью вспоминая свою былую жизнь на свободе.
Медвежонка и Гагагава стражники заперли вместе в клетке из толстых металлических прутьев, а Моль, во избежание её побега по воздуху, определили в прозрачный стеклянный ящик. Хорошо хоть запасливая бабочка догадалась прихватить с собой в неволю шерстяной свитер и теперь за обе щеки уплетала один из его рукавов.
Батискаф тоже был доставлен в зверинец и заперт в частично погруженную в воду клетку-бассейн. На его борту вместо прежнего названия «Удача» теперь красовалось более короткое – «ДАЧА». Видимо, во время подводного путешествия буква «У» где-то нечаянно потерялась.
Этот факт Гагагав прокомментировал так:
– Ну вот, как только удача нас покинула, мы оказались за решёткой.
– А Моль за стеклом, – дополнил Медвежонок и вдруг вскрикнул: – Смотри!
Вода в находившейся по соседству огромной клетке-бассейне вспенилась, забурлила, и на поверхность вынырнула голова тонкошеего чудовища.
– Да это же змееящерица! Матильда! – радостно закричали пленники.
– Прекратить шум и гам! – тут же раздался хриплый окрик охранника. Затем он закашлял и, бряцая оружием, удалился.
Голова, которая по своим размерам значительно уступала голове змееящера-папы, но была чуть больше Кешиной, пронзила пленников подозрительным взглядом и полушёпотом спросила:
– Откуда вы меня знаете?
– Мы знаем вашего мужа и сына. И мы привезли вам от них письмо. Честно-честно.
– Где же оно? – Матильда стала испуганно озираться по сторонам.
– Вот. Держите! – Гагагав извлёк из-под крыла твёрдую костяную пластину треугольной формы, с обеих сторон испещрённую причудливыми знаками – точно такими же пластинами по всей своей длине была утыкана спина змееящерицы – и бросил её в клетку Матильды. Пластина, удачно пролетев между прутьями решётки, плюхнулась в воду, как раз рядом с адресатом.
Прочитав письмо, Матильда не на шутку расстроилась.
– Мой малыш! Моя крошка! – зарыдала она. – Кешенька… Неужели я никогда больше тебя не увижу?..
Наконец, Кешина мама немного успокоилась и от всей своей гигантской динозавровой души поблагодарила Медвежонка и Гагагава за весточку от родных.
– Я вижу, вы не здешние. Что же вас привело в зловредное царство Бульконыра?
– Мы ищем упавший с неба камень, – объяснил Гагагав. – Ваш муж…
– Его зовут Арнольд.
– Очень приятно. Так вот, ваш муж Арнольд сообщил нам, что этот камень находится сейчас у Бульконыра.
– Тс-с, тише, – перешла на шёпот Матильда. – Опять камень, этот проклятый отвратительный небесный камень. Из-за него я оказалась здесь, в этой тюрьме, официально именуемой зверинцем… Я видела, как он упал в наше озеро, и первой его обнаружила. Но царские шпионы тут же донесли об этом куда следует. В своих доносах они утверждали, что камень этот наделён невиданными волшебными свойствами и что якобы я мечу на царский трон. И вот я – в заточении, а камень – в лапах у Бульконыра. Ведь по законам нашего царства никто из подданных не имеет права обладать тем, чего нет у самого повелителя.
– А этот упавший с небес камень и вправду волшебный? – поинтересовался Медвежонок.
– Точно не скажу. Я ведь его ни о чём не просила, никого ни во что не превращала. Правда, едва он у меня оказался, у меня разболелась голова, я стала раздражительной, пренебрежительной. Даже Кешу ни за что ни про что отшлёпала.
– А вы не знаете, где Бульконыр хранит небесный камень?
– Говорят, он с ним не расстаётся ни днём, ни ночью. А ещё говорят…
– Э-э, а ну-ка прекратить крамольные речи, – на каменистой дорожке, разделяющей клетки, вновь возник стражник. В его суровом облике явно просматривалось что-то крысиное. – Мы живём, как в масле сыр. Славься вечно, Бульконыр! – назидательно продекламировал он. – Всем выучить наизусть и каждый день повторять по тысяче сто тринадцать раз. Ясно?!
– Так точно! – по-военному рявкнули Медвежонок и Гагагав. – Нужно выучить и каждый день повторять: мы живём, как Бульконыр, славься вечно, масложир!
– Балбесы! Тупицы! Кретины! Я лишаю вас права учить наизусть это прекрасное стихотворение. А ты, чудо-юдо озёрное, если будешь марать имя нашего всемогущественного и великого повелителя, лишишься своей глупой головы.
А в это время, утолив голод, Моль, как заправский арестант, заложив крылышки за спину, ходила взад-вперёд по своей стеклянной камере-одиночке. Она мучительно искала выход из создавшегося безвыходного положения.
«О том, что нам нужен небесный камень, Бульконыру лучше вообще не заикаться, – размышляла она. – Предложить ему что-нибудь взамен? Но что? Батискаф? Свитер, вернее, то, что от него осталось? Но он и так у нас всё забрал, и нас самих тоже забрал… в свой ужасный зверинец. И потом, я же сказала начальнику подводной стражи о тайне, которую сообщу только лично его величеству. А тайна для его величества должна быть по-настоящему величественной. Что же придумать? Что сообщить, чтобы Бульконыр принял нас как самых дорогих гостей, а не держал в застенках, как отпетых преступников?..»
Моль прислонилась к стеклянной стенке и начала биться головкой о её скользкую холодную поверхность, лихорадочно перебирая в памяти все возможные и невозможные варианты спасения.
– А что, если?.. Умница! Сто раз умница! Гений! – похвалила она сама себя вслух и радостно захлопала блёклыми крылышками. – И Бульконыр клюнет. Обязательно клюнет! Не может не клюнуть! Да, не зря я провела лучшие дни моей юности в библиотеке!
Моли сию же секунду захотелось поделиться с друзьями своим гениальным планом спасения из плена. Это желание жгло её похлеще горчичников, если бы таковые ставили простудившимся шифоньерным бабочкам. Чтобы привлечь внимание Медвежонка и Гагагава, Моль крылышками и лапками стала подавать им всевозможные знаки. Когда те наконец-то повернулись в её сторону, пожирательница шерстяных и меховых изделий попыталась без слов, понятными, с её точки зрения, жестами рассказать им, что пришло в её мудрую начитанную головку.
– Что это с ней, Гагагав? – удивился Медвежонок.
