«Конечно. Ты все сделала правильно».
«Но за это он меня убил. Теперь мне не выйти замуж, не родить детей, не делать покупки с подружками. А как он меня мучил! Он состриг мне волосы – они были так хороши! Видите, какой я стала?»
Волосы вылезали клочьями на глазах, глаза распухали, губы трескались.
«Прости меня за это. Я должна была это предотвратить».
«Я хотела все начать с начала. Но он не позволил. Не хочу, чтобы родители видели меня такой. Вы можете это исправить? Можете?»
«Я сделаю все, что смогу. Я найду его, Лори. Я постараюсь, чтобы он ответил за свои злодеяния».
«Я не хочу быть мертвой».
«С этим не поспоришь».
«А он хочет, – произнесла Лори. – Он многим людям желает смерти».
«Мой долг – не дать ему добиться желаемого».
«Надеюсь, вы его исполните. Пока что он выходит сухим из воды».
С этим тоже трудно было спорить. С этой мыслью Ева погрузилась в спасительное забытье.
Пока Ева беседовала со смертью во сне, Рейнхолд наслаждался очередной удачей.
Он знал, что у старой карги водятся деньжата, но чтобы столько?! Опустошив ее счета, он огребет три миллиона девятьсот восемьдесят четыре тысячи на свое новое имя – или на будущее имя, когда они сварганят новый ID.
Потом он присовокупит к этой уйме денег то, что унаследовал – ха-ха! – от родителей, что забрал у бывшей подружки, у этой сучки. Вот когда он сможет купаться в деньгах! Больше четырех миллионов – это вам не шуточки!
А ведь еще этим утром он воображал, что его 175 тысяч – минус расходы – тоже неплохо. На самом деле какое может быть сравнение?
Теперь он получит все, чего захочет. И кого захочет.
Не проработав больше ни одного дня в жизни, он заживет как король. Разве убивать – это работа? Недаром у папаши была излюбленная присказка: «Если ты любишь свою работу, ты никогда не работаешь». Что-то в этом роде.
Кто бы мог подумать, что старый дурень хоть в чем-то окажется прав?
А еще он завел дроида – загляденье, а не игрушка! – и перепрограммировал его на исполнение только своих приказов. И пришел в восторг, заказав ему в полночь что-нибудь перекусить.
– Фарнсуорт, подлая стерва! Сколько лет ты сидела сиднем на этих деньжищах! Охота тебе была тратить время зря, таскаясь в школу?
Она таращила на него до смерти усталые глаза, красные от утомления и страха, а также от оплеух, которые он время от времени отвешивал ей, чтобы держать в тонусе.
«Я любила преподавать, – думала она. – Где ему понять удовольствие и удовлетворение от честного труда! Прогнил насквозь». Она знала, что скоро он ее прикончит.
Но сначала он заставит ее помучиться, будет причинять ей боль всеми доступными ему способами. А потом убьет.
– У нас еще есть дела, но с некоторыми можно и повременить. Мне пора соснуть. – Он встал и сладко потянулся. – Тебе тоже не мешает подрыхнуть. Вид у тебя поганый.
Он с хрустом сделал несколько наклонов и засмеялся.
– Завтра мы закончим перевод денег. Еще нам надо потрудиться над удостоверением. Мне нужно, чтобы ты постаралась, заруби это себе на носу. Помнишь, как ты сама твердила: «Мне нужно, чтобы ты старался, Джерри»? Тупая сука!
Он отвесил ей пощечину – для освежения памяти.
– Увидимся утром. – С этими словами он так пнул ее кресло, что оно врезалось в стену, и ушел, гася по пути свет.
Она осталась дрожать в темноте. Через некоторое время, принудив себя к спокойствию, она принялась ерзать и крутиться, насколько это было возможно, в призрачной надежде освободиться.
Проснувшись, Ева испытала и знакомые, и незнакомые чувства. Первым делом ей в ноздри ударил жизнеутверждающий аромат кофе, и она почувствовала прилив благодарности. Знакомым было также ощущение покинутого Рорком места с ней рядом. Так начиналось каждое ее утро.
Но постель была не ее, над головой не было стеклянного потолка, через который заглядывали небеса.
Гостиница, вспомнила она. В городе, недалеко от Управления. Еще она вспомнила, что в морге ее дожидается труп.
Она села, скользнула мутным со сна взглядом по золотистым стенам, по белой орхидее (кажется, так называется этот цветок?), изогнувшейся в темно-голубой вазе на туалетном столике.
Откуда-то доносился неразборчивый голос. Она сообразила, что это биржевая сводка. Рорк всегда заботился о том, чтобы ее не беспокоить.
Она сползла с кровати, потянулась за халатом, лежавшем там, где полагалось находиться коту, закуталась в него и заторопилась к мужу.
Тот уже принял душ, оделся в черный костюм и приготовился покорять деловой мир. Блондинка во всем красном повествовала с экрана о событиях на рынках и восторженно предрекала приобретение концерном «Рорк Индастриз» корпорации «ЕвроКом».
Ева схватила его кофейную чашку.
– Можешь взять свою, – сказал он.
– Я сейчас. Что такое «ЕвроКом», зачем тебе его приобретать и почему все говорят об этом, затаив дыхание?
– Это крупнейшее в Европе объединение совместных коммуникаций, окрепшее за последние десять лет. Приобретаю потому, что могу, и потому, что оно удачно дополнит другую мою собственность в регионе. А главное, в последние годы там были проблемы с менеджментом, приводившие к увольнениям и падению прибылей. Приобретение покончит с креном этого корабля.
– Понятно. – Она подошла к столу, где ждали тарелки под серебряными нагревательными крышками, взяла свою чашку и налила кофе из кофейника, стоявшего перед Рорком на низком столике.
– Почему тогда ты не торопишься заключать сделку?
– Потому что проблемы у «ЕвроКом», они сами приползут ко мне на брюхе.
– С протянутой рукой?
– Вроде того. Почти все уже решено на видеоконференциях и через моих сотрудников. Честно говоря, только что, за кофе, я все решил и подписал. Скоро об этом сообщат.
Ева показала пальцем на экран.
– Блондинка считает это важным событием.
– Блондинка права. – Он подставил пустую чашку, чтобы Ева налила ему еще кофе. – После переходного периода – я поставил условие, чтобы все прошло быстро и чисто, – произойдет реструктуризация.
– Покатятся головы?
– Скорее некоторых погонят пинками. Кое-что придется переделать. В следующем квартале мы создадим примерно полмиллиона новых рабочих мест.
Сидя здесь в костюмчике и попивая кофе, он меняет жизни людей, подумала Ева. Заботясь о прибылях и стремясь к расширению, он своей энергией изменяет жизнь человека в пабе и в кафе за Атлантикой, встревоженного невозможностью платить за квартиру.
Экран замигал, потом на нем появились аршинные буквы: «ЭКСТРЕННАЯ НОВОСТЬ!» Даже при почти выключенном звуке Ева угадала восторг в голосе белокурой ведущей, сообщавшей о заключении сделки между «ЕвроКом» и «Рорк Индастриз».
