— По правде говоря, у меня такое ощущение, будто за мной шпионили, — с неприкрытым сарказмом ответил Реджис.
— Но так оно и было, Паук!
Реджис непроизвольно хотел было поправить Дедушку насчет того, как его зовут, едва не выпалив свое настоящее имя. Едва, но он тут же осекся, и вовсе не из страха. «Паук», — повторил он мысленно и понял, что ему очень даже нравится это точное прозвище.
— В чем дело? — спросил Периколо, и Реджис подо- тал головой. — Значит, тебя зовут не Паук? — спроси проницательный Дедушка. — Другого имени я не слышал. Эйвербрин не сказал...
— Наверное, он не знает.
Периколо с любопытством взглянул на него.
— Если он не потрудился дать мне имя, значит мое право выбрать его себе самому, да?
Периколо сердечно рассмеялся.
— Верно! — сказал он. — Так выбирай!
— Паук, — без колебаний ответил Реджис с кривой усмешкой. — Паук Паррафин.
— Ты делаешь мне честь. — С этими словами Периколо встал и поклонился. — Мне действительно нравится это имя применительно к тебе, учитывая, насколько легко ты взобрался по стене моего дома.
Реджис подразумевал под ним кое-что еще, но согласно закивал.
— Прекрасно, Паук, а теперь пойдем дальше.
Реджис снова кивнул, пока Периколо усаживался обратно, но потом его ангельское юное личико приняло озадаченное выражение.
— Дальше? У неуверенно переспросил он.
— Разумеется.
— Вы имеете в виду, когда вы сдадите меня городской страже или когда прочтете вынесенный мне приговор?
— Едва ли. — Периколо вновь от всей души рассмеялся. — Приговор? Что ж, Паук, я уже давно оценил тебя, и очень высоко. Можешь считать меня своим поклонником.
— Я вломился в ваш дом, и, возможно, не только для того, чтобы украсть...
— Сыновняя преданность! — провозгласил Периколо. Еще одно похвальное качество, хотя, я надеюсь ты придешь к пониманию того, что решать за Эйвербрина должен Эйвербрин, а не Периколо Тополино.
— Вы убиваете его, — сурово повторил Реджис. — Он целыми днями валяется без чувств, залив глаза и давясь собственной блевотиной.
— Я всего лишь выполняю свою часть нашей сделки.
В обмен на добытые тобою устрицы.
— Значит, больше вы не получите от меня устриц.
— Ты готов вернуться в сгнившую пристройку?
— Да, — ответил Реджис без малейших колебаний. Легкий путь не казался ему столь уж привлекательным, если он означал такие страдания для Эйвербрина.
— Ну хорошо, чего же ты хочешь от меня? — спросил Периколо, казалось, искренне. — Я согласился оплачивать расходы Эйвербрина в обмен на устрицы.
— Возьмите его сюда, — предложил Реджис.
— Это невозможно, — ответил Периколо, и Реджис замотал головой. — Но, быть может... — продолжил Дедушка и помолчал, похлопывая себя пальцами по губам. — Есть жилье подальше от трактиров, которое я готов предложить ему.
— С этого можно начать.
— Я не могу запретить ему предаваться пороку, — пояснил Периколо. — Это не мое дело.
— Тогда я не могу нырять.
Дедушка рассмеялся.
— Что ж, быть может, я сумею уговорить местных трактирщиков не иметь дел с Эйвербрином. Это большее, что я могу обещать. По рукам?
Реджис долго смотрел на него, прежде чем кивнуть.
— А как насчет Паука? — спросил Периколо. — Чего ты хочешь за свои труды? В конце концов, ты выполняешь всю работу.
— Позаботьтесь о моем отце.
— Да ну же, речь не о том. Это уже решено. Но что для Паука?
Реджис не знал, что ответить. Он с ходу мог бы придумать множество разных наград. В конце концов, в своей прошлой жизни он купался в роскоши, а образ жизни Периколо позволял иметь все это без ограничений.
— Я смотрю на тебя и вижу себя, — заявил Периколо, прежде чем Реджис успел сформулировать какую-нибудь просьбу. — Какой потенциал! И не только в смысле твоих выдающихся способностей в воде. Еще больше я восхищен твоим мужеством, а твое мастерство выше всех похвал.
Реджис пожал плечами и постарался, чтобы Периколо не увидел его внутреннюю усмешку, так и рвавшуюся наружу.
— Вы что-то задумали.
Периколо снова рассмеялся.
— А какая проницательность! — добавил он. — Итак, давай заключим сделку, ты и я. Я открою свои карманы пошире и приобрету дом для Эйвербрина, его собственный, и даже раскрою их еще шире ради тебя и подкуплю союз трактирщиков, чтобы Эйвербрину ограничили, если не совсем прекратили продажу выпивки, которой он так жаждет. А в обмен ты станешь работать на меня.
— Я уже работаю.
— Не только нырять за устрицами, — пояснил Периколо. — Ты вступишь в мою… организацию. Тебе нужно многому научиться, а мне — многому научить тебя.
— Например? — осведомился Реджис.
Периколо поднялся и чуть отвернулся, чтобы лучше стала видна великолепная, изукрашенная драгоценными каменьями гарда легендарной рапиры, висящей у него на левом боку.
— Как драться, — сказал он. — И как получить то, что хочешь, без драки, это гораздо более важное умение.
Это ошеломляющее предложение напомнило Реджису об истинной цели его возвращения к новой жизни на земле Фаэруна и о решении, которое привело его сюда Большую часть своего свободного времени он с самого рождения тратил на подготовку, и теперь ему оставалось лишь не облизнуться в открытую, услышав предложение Дедушки.
— Хорошо, — отметил Периколо, поскольку Реджис, очевидно, не был настолько искусен по части утаивания своих эмоций. — Но я потребую от тебя еще одной вещи — на самом деле, двух.
Реджис кивнул.
— Во-первых, верности. Предупреждаю раз и навсегда: если ты предашь меня, если сбежишь, тебя ждет весьма неприятный конец.
Реджис с трудом сглотнул и кивнул.
— И второе. Отныне и впредь я буду называть тебя Пауком, и ты не сможешь изменить этого — во всяком случае, для меня! Мне очень нравится это имя.
На первый взгляд это показалось Реджису довольно глупым, но, поразмыслив и припомнив времена своей работы на пашей Калимпорта, он понял смысл этого требования. Периколо намеревался держать под контролем не просто имя Реджиса, но саму его личность.
Пусть будет так, решил паренек. Он еще раз взглянул на рапиру Периколо и прикинул, чему мог бы научиться у этого талантливого хафлинга. Прямо перед ним — только руку протяни — было решение задачи, поставленной им перед собой при выходе из Ируладуна.
Он кивнул, улыбнулся и спросил:
— А я должен называть вас Дедушкой?
