– И что за работа?
– Геологов охраняю.
– Каких геологов?
– Донецких. Нашего Донецка. Там у нас институт есть, проектный какой-то. Горный. Ваши его наняли для того, чтобы изучить местные шахты… ну я не вникал особо.
Теперь в поле зрения маячили еще двое неизвестных, и у одного было помповое ружье. Впрочем, сейчас это разрешено, у многих есть…
– А где геологи?
– Уехали в Донецк, анализы какие-то повезли. Целый «КамАЗ» образцами породы загрузили.
– А вы что тут делаете?
– Охраняем оборудование… тут два «КамАЗа» добра оставили, есть платы… знаете, что творится. Только оставишь без присмотра – все выломают и на цветной металл сдадут. У вас есть такое?
– Да, есть.
– Ну, вот.
Мент похлопывал закрытым паспортом по другой ладони, словно решая, что делать.
– Тут стрельба в городе была. Использовался автомат. Подозреваемые скрылись на «УАЗе»-«буханке» светло-серого цвета.
– Не, у нас нету такого.
Мент посмотрел на тех двоих, что держались поодаль.
– Разрешение на оружие есть?
– А как же, есть…
Горегляд достал еще какую-то книжечку из кармана и протянул менту. Тот открыл – там было уже пятьсот долларов.
– Будьте осторожны. Рядом граница.
– Спасибо за предупреждение. Будем.
Мент вернул паспорт и книжечку. Денег там уже не было. Пошел к своему «луноходу»…
Мент отъехал до трассы, на въезде остановился и достал трубку. В глуши покрытия не было, но тут у трассы ловило.
– Алле, Панас, – сказал он, когда трубку на той стороне взяли, – они это.
– Точняк?
– Точняк они. Поверь моему мусорскому чутью…
Жили-были два пацана. Родители – шахтеры, сами – хулиганы. Один до армии дотерпел, а после армии в ростовское милицейское училище пошел. Второй первый раз поднял срок по малолетке. Разбой и тяжкие телесные. Вот так и вышло, что один – мент, а второй – бригадир. Но росли-то они рядом, вместе по улицам гоняли, вместе первых девок щупали. А государство – а где оно, государство?
– Сколько их?
– Я видел троих. Объявились как какие-то геологи из Донецка.
– Точняк из Донецка?
– Не нашего. Украинского.
– А… понял. И чо?
– Один ствол у них – помпа. Больше не видал.
– Есть, наверное. Благодарю, братан. Должен буду – не забуду.
– Панас…
– Чо?
– Давай это. Без трупешников, хорошо? У нас и так ЧП в городе. Приедут из области прокурорские – тут головы полетят. И тебе прилетит, не укроешься.
– Ништяк, братан. Шахт в округе много, не найдут. А за прокурорских не колотись, как приехали, так и уехали.
– Давай все же без шухера.
– Ты сказал, я услышал. Давай, кстати, Длинный к тебе заедет, окорок копченый завезет. Медвежий. С семьей похаваешь. Прислали в подарок с северов тушу целую, тут уже обожрались, в горло не лезет. Бывай, не пропадай.
Мент отключил трубку и озабоченно посмотрел на часы. Чтобы купить такую трубку, ему надо было пахать два месяца…
Отряд присланных Нестором боевиков прибыл из Новочеркасска. По трассе М4.
Встречал их лично Сирота – на своем светло-синем «БМВ» последней модели. Спереди и сзади – два джипа охраны. Боевики прибыли на девяти машинах.
Машины выстроились рядком на обочине, что означало, что встреча имеет мирный характер, – иначе бы выстроились полукругом. Две группы людей двинулись навстречу друг другу…
Мимо на большой скорости проносились «КамАЗы», обдавая ледяной степной пылью, смешанной со снегом…
– Кто старший? – спросил Сирота, хотя прекрасно это знал.
– Я, – ответил невысокий, крепкий человек. – Атаман кличут.
– Знаешь, кто я?
– Сирота.
Атаман был бывшим сотрудником милиции. Еще несколько лет назад это было западло… а теперь ничего не западло.
– Что Нестор сказал?
– Сказал, идешь под Сироту, пока не разберетесь.
– Кому платить?
– Нестору.
Вызвать группировку было не бесплатно, иначе каждый так начнет вызывать. Если ты сам своими силами не справляешься, не держишь город – какой ты, на фиг, бригадир тогда? Так что бесплатного ничего нет, не справляешься сам – плати!
Сирота кивнул, удовлетворенный ответом.
– Тут какой-то движняк происходит, – сказал он, – народ какой-то левый. Не объявлялся, как положено. Фальшивую купюру пытались толкнуть. Наш пацан, Ствол, подкатил к ним – что за дела? Они – за автомат. Без предъявы, без стрелки, безо всего. Как собак, пацанов постреляли.
– Черные?
– Один черный, один незнамо какой. По-любому это беспредел.
– Беспредел, – согласился бывший мент.
– Тех отморозков на трассе приземлили, уже за границей. Наглухо. Щас еще одна точка есть, надо ее пробить – там какие-то левые. И границу помочь перекрыть.
– Тех, кого наглухо, – кто они?
– Черт знает. Стремные какие-то…
Российская Федерация
Восточный Донецк
Шахты
Вечер 25 ноября 2001 года
Тренировки сорвались. Гриб – или Муфлон, или как там его, – было видно, что он психует. Он пару раз хватался за телефон, но так никому и не позвонил. Я наблюдал за этим с долей презрения и думал: во что бы превратился я, случись мне пойти в ментовку? Предлагали ведь после выхода из госпиталя…
А после обеда Бандера, дежуривший наверху, заорал: «Идут!»
И все полетело кувырком…
Есть такое правило: если ты видишь, что остальные беспределят, – надо решать. Либо ты останавливаешь беспредел сам, своими руками, либо будешь отвечать вместе со всеми и независимо от степени своей личной вины. Или ты должен отколоться от группировки, пусть дальше по беспределу прут. Это идет еще с зоновских понятий, там есть понятие «сминусовать камеру». Если в какой-то камере нет воровского закона, а есть беспредел, то авторитеты могут сминусовать всю камеру, и тогда в дальнейшем репрессиям подвергнутся все зэки из этой камеры. Это, кстати, не так плохо – нравы политиков в этом смысле однозначно проигрывают, те вечно «не знали», «не видели» и так далее. Но сейчас пришло время определяться мне. А для этого мне нужны винтовка и свободные руки…
– Я прикрою!
Этими словами я обеспечил себе относительную свободу действий и одновременно показал, что мы в одной лодке, хотя это было далеко не так…
