— А почему ты думаешь, что это не Билл? — спросил Джейсон, словно Билл не сидел прямо рядом с ним.
— А почему ты думаешь, что это не кто-то другой? — спросила я, злясь на Джейсонову тупость. — Это мог быть кто угодно, кто угодно из наших знакомых. Не думаю, что это был Билл. Не думаю, что он убил Маудет и Дон. А я считаю, что бабушку убил именно их убийца.
— А ты знаешь, — слишком громко спросил Джейсон, — что бабушка оставила весь дом одной тебе?
Он словно окатил меня ведром холодной воды. Я заметила, как вздрогнул Сэм, а глаза Билла стали холоднее и темнее.
— Нет. Я всегда была уверена, что мы разделим этот дом, как делили тот, — я имела в виду дом родителей, где теперь жил Джейсон.
— И землю она оставила тебе.
— Зачем ты говоришь мне это? — Я едва не зарыдала снова, как раз решив, что на сегодня хватит слез.
— Она была несправедлива! — закричал он. — Это было нечестно, а теперь она уже не сможет ничего исправить!
Меня начало трясти. Билл вытащил меня из кресла и начал ходить со мной по двору. Сэм уселся перед Джейсоном и попытался серьезно поговорить с ним тихим и настойчивым голосом.
Билл обнял меня, но я тряслась не переставая.
— Что он имел в виду? — спросила я, не предполагая, что Билл станет отвечать.
— Ничего, — ответил он. Я удивленно посмотрела на него. — Он просто не мог ничем помочь бабушке и не смог принять мысль о том, что кто-то ждал тебя, а вместо тебя убил ее. Так что ему надо было на что-нибудь разозлиться. И вместо того, чтобы разозлиться на тебя из-за того, что ты осталась в живых, он распалился на это. Не стоит принимать близко к сердцу.
— Как странно, что ты это говоришь, — заявила я.
— Я посещал вечерние курсы психологии, — сообщил мне вампир Билл Комптон.
Что ж, охотник всегда изучает поведение жертвы.
— Почему бабушка оставила все мне, а не Джейсону?
— Возможно, ты выяснишь это потом, — сказал он, и это меня успокоило.
Тут из дома вышел Энди Бельфлер, остановился на ступеньках и уставился в небо, словно там были начертаны какие-то свидетельства.
— Комптон, — резко окликнул он.
— Нет, — вырвалось у меня — скорее стон, чем слово.
Билл посмотрел на меня с некоторым удивлением, что в его случае можно было назвать сильной реакцией.
— Теперь начнется, — произнесла я в ярости.
— Ты защищала меня, — сказал он. — Ты решила, что полиция заподозрит меня в убийстве этих двух женщин. Поэтому и хотела убедиться, что они знались с другими вампирами. Теперь ты уверена, что Энди Бельфлер попытается обвинить меня в гибли твоей бабушки.
— Да.
Он глубоко вздохнул. Мы стояли во тьме, в тени деревьев, окаймлявших двор. Энди снова позвал Билла.
— Сьюки, — мягко произнес Билл. — Я тоже уверен, что в качестве жертвы предполагалась ты.
Для меня было почти шоком услышать это от кого-то.
— Я не убивал их. Так что если убийца один и тот же, я этого сделать не мог, и он поймет это. Несмотря на то, что он Бельфлер.
Мы пошли обратно на свет. Мне хотелось, чтобы всего этого не было. Я мечтала, чтобы все эти огни и люди исчезли, даже Билл. Я хотела, чтобы мы остались в доме вдвоем с бабулей, а она была бы счастливой, как тогда, когда я видела ее в последний раз.
Это было бессмысленно и по-детски, но я ничего с этим не могла поделать. Я рассеялась в этой мечте, потерялась настолько, что не заметила беды, пока она не случилась.
Мой брат Джейсон подошел ко мне и ударил меня по лицу.
Это было так неожиданно и болезненно, что я пошатнулась и упала на бок, больно ударившись коленкой.
Джейсон, казалось, собирался продолжить, но тут передо мной возник Билл, наклонился. Его клыки торчали, он был ужасен. Сэм схватил Джейсона и швырнул его, кажется, лицом в землю, чтобы сравнять счет.
Энди Бельфлер оцепенел при этом внезапном всплеске насилия. Но миг спустя он ступил на газон между двумя нашими маленькими группами. Он посмотрел на Билла и сглотнул, но все же произнес ровным голосом:
— Билл, назад. Он больше не тронет ее.
Билл глубоко дышал, пытаясь смирить в себе жажду крови Джейсона. Я не могла читать его мысли, но язык его тела был мне вполне понятен.
Не могла я прочесть и мысли Сэма, но он был явно в ярости.
Джейсон всхлипывал. Его мысли представляли собой мешанину.
Энди Бельфлеру все это очень не нравилось, он предпочел бы засадить всех нас.
Я устало поднялась на ноги и прикоснулась к ссадине на щеке, чтобы отвлечься от боли в сердце, от ужасного горя, которое полностью поглотило меня.
Мне казалось, что эта ночь никогда не кончится.
Похороны были самыми крупными за всю историю общины Ренард. Так сказал министр. Под ослепительным небом раннего лета мою бабушку погребли близ отца с матерью, на нашем семейном участке древнего кладбища, что раскинулось между домом Комптонов и бабушкиным.
Джейсон оказался прав. Теперь это был мой дом. И дом, и двадцать акров земли, как и права на ископаемые. Бабушкины деньги были разделены поровну между нами, и бабушка поставила условием передачу Джейсону моей половины дома родителей, если я хотела обрести все права на ее дом. Сделать это было несложно, и мне не нужны были деньги за эту половину дома, хотя мой адвокат и посмотрел на меня с сомнением, когда я сказала ему об этом. Джейсон бы просто взорвался, если бы я потребовала выплатить за мою половину. То, что я была совладелицей дома, всегда казалось ему просто шуткой. Но то, что бабушка оставила весь свой дом мне, оказалось для него шоком. Она лучше понимала его, чем я.
К счастью, у меня были другие источники дохода, кроме бара. Я пыталась сосредоточиться на чем угодно, кроме своей потери. Уплата налогов за землю и дом плюс поддержание в порядке дома, которое почти полностью до сих пор лежало на бабушке, могли подорвать мой бюджет.
— Думаю, ты захочешь переехать, — сказала Максина Фортенберри, разбираясь на кухне. Она принесла салат из ветчины и теперь старалась помочь мне в уборке.
— Нет, — удивившись, ответила я.
— Но, милочка, ведь это случилось прямо здесь… — Массивное лицо Максины перекосило от заботы.
— Об этой кухне у меня сохранилось куда больше хороших воспоминаний, чем плохих, — объяснила я.
— Ах, какое чудесное отношение к жизни, — удивленно сказала она. — Сьюки, ты куда умнее, чем многие привыкли считать.
— Благодарю, миссис Фортенберри, — сказала я, и если мой тон и показался ей суховатым, то она никак на это не отреагировала. Наверное, это было мудро.
— Твой приятель придет на похороны? — На кухне было очень тепло. Громоздкая, квадратная Максина утирала лицо кухонным полотенцем. Место, где лежала бабушка, отскребли ее друзья, Господь да благословит их.
