– Расскажи нам, – предложил Чудакулли.
– Моим хозяином был Фокиец Двинутый, – сказал Никлиас, и по его тону чувствовалось, что ему уже приходилось рассказывать эту историю много раз. – Он был учеником великого философа Антигона, который однажды заявил, что рысящая лошадь должна каждое мгновение касаться земли лишь одной ногой – ни больше ни меньше, – иначе она упадет. Это вызывало много споров, и он, будучи очень богатым и увлеченным учеником, решил доказать, что философ был прав. О, то был ужасный день! Именно тогда и начались все наши беды…
Старый раб указал на какое-то заброшенное деревянное сооружение на дальнем конце пляжа.
– Там была наша экспериментальная дорожка, – продолжил он. – Первая из четырех. Я своими руками помогал ему ее строить. Тогда это вызывало большой интерес, и многие пришли сюда, чтобы посмотреть на наш эксперимент. Мы положили рядами несколько сот рабов, чтобы те следили каждый за своим участком дорожки в крошечные щели. Но ничего не получилось. Они только спорили о том, что увидели.
Никлиас вздохнул.
– Мой хозяин сказал, тут очень важен темп. И я рассказал ему о работе в бригадах и о том, как песни помогали нам выдержать этот темп. Его это очень заинтересовало, и, немного поразмыслив, мы построили звуковую мельницу, которую вы сейчас слышали. Но не бойтесь. Магии в ней нет. Звук ведь сотрясает вещи, правильно? Звук в большом роге из пергамента, – он затвердел, потому что я обработал его шеллаком, – записывает узор из звуков на теплом восковом цилиндре. Для вращения цилиндра мы использовали утяжеленное колесо, а когда придумали стабилизирующий механизм, оно прекрасно заработало. После этого мы записали с его помощью идеально подходящую песню, и каждый рассвет, начиная работу, запевали ее вместе с машиной. Сотни рабов, одновременно поющих прямо тут, на пляже. Это производило невообразимое впечатление.
– Я уверен, именно так все и было, – вставил Чудакулли.
– Но, несмотря на это изобретение, своей цели мы не добились. Лошадь бежала слишком быстро. Хозяин сказал мне, что нам нужно придумать способ считать время крошечными промежутками, и после серьезных раздумий мы построили тик-так-машину. Не желаете ли на нее взглянуть?
Она была похожа на звуковую мельницу, только ее колесо оказалось гораздо больше. А еще у нее имелся маятник. И большая стрелка. Большое колесо очень медленно вращалось, а внутри механизма крутились маленькие колесики, из-за чего стрелка поворачивалась на фоне белой деревянной стены по дуге, разделенной мелкими отметками. Все устройство было установлено на колеса, и для того, чтобы поднять его, требовалось, наверное, человека четыре.
– Изредка я прихожу сюда и смазываю его, – сказал Никлиас, похлопав по колесу. – Просто в память о прошлом.
Волшебники переглянулись. Все думали о банальной догадке, которая еще какое-то время назад казалась блестящей идеей.
– Это часы, – озвучил ее декан.
– Простите? – не понял Никлиас.
– У нас есть нечто подобное, – объяснил Думминг. – Мы используем это, чтобы узнавать, который час.
Раб выглядел озадаченным.
– Который еще час? – спросил он.
– Он хочет сказать, что с их помощью мы узнаем, сколько времени, – вмешался Чудакулли.
– Сколько… времени… – бормотал раб, будто пытаясь засунуть квадратную мысль в круглую голову.
– Узнаем, какое сейчас время дня, – сказал Ринсвинд, которому уже приходилось сталкиваться с людьми, у которых были такие головы.
– Но можно ведь смотреть на солнце, – возразил раб. – А тик-так-машина не знает, где находится солнце.
– О, понимаю… А если допустим, что пекарю нужно знать, сколько времени ему печь булки, – попытался объяснить Ринсвинд. – Будь у него часы, он…
– Какой же он пекарь, если не знает, сколько времени нужно печь булки? – усмехнулся Никлиас с нервной улыбкой. – Нет, господа, эта вещь особенна. Она предназначена только для посвященных.
– Но… Вы же создали звукозаписывающее устройство! – вспыхнул Думминг. – Вы могли записывать речи великих мыслителей! И даже после их смерти вы могли бы их слушать…
– Слушать голоса людей, которых больше нет? – сказал Никлиас. На его лице появилась тень. – Слушать голоса мертвецов?
Наступило молчание.
– Расскажите нам подробнее о вашем восхитительном проекте, в котором вы пытались узнать, зависает ли в воздухе рысящая лошадь, – громко и воодушевленно попросил Ринсвинд.
Солнце клонилось к горизонту, или скорее горизонт постепенно поднимался вверх. Волшебники ненавидели думать о таких вещах – если злоупотреблять этими мыслями, можно и вовсе потерять равновесие.
– …наконец моего хозяина осенила идея, – сказал Никлиас.
– Опять? – спросил декан. – Надеюсь, идея была получше, чем выстрелить лошадью из пращи и посмотреть, упадет она или нет?
– Декан! – рявкнул Чудакулли.
– Да, получше, – продолжил старый раб, по-видимому, не заметив сарказма. – Мы использовали не пращу, а просто лямку и сделали огромную повозку. Нижней части у нее не было, и земли касались только лошадиные копыта. Вы внимательно слушаете? А затем – и в этом вся соль, – хозяин устроил так, чтобы повозку тянули четыре лошади.
Он откинулся назад и самодовольно посмотрел на волшебников, словно ожидая похвалы.
Выражение лица декана медленно изменилось.
– Эврика! – проговорил он.
– Полотенце лежит у меня в… – начал было Ринсвинд.
– Да нет, неужели вы не поняли? Если повозку тянут вперед, то независимо от действий лошади земля будет двигаться в обратной направлении. То есть если лошадь обучена и вы можете заставить ее бежать рысью даже в упряжке… И вы устроили так, чтобы тяговые лошади компенсировали друг друга, а та, которую поддерживают, рысила по нетронутому песку?
– Да! – Никлиас расплылся в улыбке.
– И выровняли песок, чтобы были видны следы?
– Да!
– Тогда каждый раз, когда лошадь касалась земли, а ее копыто было неподвижно относительно земли, земля на самом деле двигалась и получался смазанный отпечаток, и если вы аккуратно измерили общую длину пути, который прорысила лошадь, и сложили длину всех смазанных отпечатков и увидели, что они оказались меньше общей длины пути, то…
– Это неправильно, – сказал Думминг.
– Да! – воскликнул Никлиас. – Именно так мы и решили!
– Нет, разумеется, это правильно, – настаивал декан. – Слушай: когда копыто неподвижно…
– Оно движется назад относительно лошади с той же скоростью, с какой она движется вперед, – сказал Думминг. – Мне очень жаль.
– Нет, послушай, – не сдавался декан. – Это должно сработать, потому что когда земля не движется…
