— Мне бы хотелось заострить внимание общественности именно на проблемах защиты среды, а не на чем-то другом. Не на проблемах его поведения. Ну, ты понимаешь, о чем я.
— Так вы об этом хотели поговорить с Джорджем? — спросил его Эванс.
— О да. И тебе говорю только потому, что ты проводишь с ним много времени.
— Ну, не слишком.
— Ты знаешь, он любит тебя, Питер, — сказал Дрейк. — Относится как к сыну, которого у него никогда не было, ну… в этом роде. Любит и считается. А потому я прошу тебя помочь, если сможешь.
— Не думаю, что он подведет вас, Ник.
— Ты просто… присматривай за ним, ладно?
— Ладно. Конечно.
Тут отворилась раздвижная дверь, и Мортон сказал:
— Мистер Эванс, можно вас на минуточку? Питер поднялся и направился к нему. Дверь за ним затворилась.
* * *
— Говорил с Сарой, — сказал Мортон. Сара Джонс была его секретаршей в Лос-Анджелесе.
— Не поздновато ли?
— Это ее работа. Зря, что ли, ей платят такие деньги. Садись. — Эванс уселся напротив него. — Когда-нибудь слышал о НАРБ?
— Нет.
— О Национальном агентстве разведки и безопасности?
Эванс отрицательно покачал головой:
— Нет. Но в Америке около двадцати различных служб безопасности.
— А о Джоне Кеннере когда-нибудь слышал?
— Нет…
— Он профессор Массачусетского технологического института.
— К сожалению, нет, никогда не слышал, — ответил Эванс. — Тоже имеет отношение к защите окружающей среды?
— Возможно. Постарайся выяснить. Эванс взял ноутбук, лежавший на сиденье, открыл его, включил. Замерцал экран. К Интернету компьютер был подключен через спутник. Эванс застучал по клавиатуре.
И вот через некоторое время на мониторе появился снимок спортивного вида мужчины, рано поседевшего и в очках в тяжелой черепаховой оправе. Ниже прилагалась краткая биография. Эванс прочел ее вслух:
— «Ричард Джон Кеннер, почетный стипендиат премии Уильяма Т. Хардинга, профессор по инжинирингу геологии окружающей среды».
— Что бы это там ни означало, — буркнул Мортон.
— Тридцать девять лет. В возрасте девятнадцати защитил докторскую по гражданскому инжинирингу в Калифорнийским технологическом. Проводил исследования эрозии почв в Непале. Проиграл квалификационные соревнования по набору в олимпийскую команду горнолыжников. Доктор права Гарвардского университета. Следующие четыре года работал в правительстве. Департамент внутренних дел, Аналитический отдел полиции. Научный советник Внутриправительственного комитета по согласию. Хобби: альпинизм. Считался погибшим во время восхождения на вершину Кханга-Чулу в Непале, но не погиб. Пытался покорить К-2, но остановили погодные условия.
— К-2? — спросил Мортон. — Это что, какой-то особо опасный пик?
— Наверное. Похоже, он действительно серьезный альпинист. Как бы там ни было, затем он поступил на работу в Массачусетский технологический, где сделал весьма успешную карьеру. В 1993-м стал адъюнкт-профессором, затем, в 1995-м, — директором институтского Центра анализа катастроф. В 1996-м получил почетную стипендию имени профессора Уильяма Т. Хардинга. Работал консультантом АЗОС, Министерства внутренних дел, Министерства обороны, правительства Непала, еще бог знает где. Похоже, был связан со многими корпорациями. С 2002 года находится в академическом отпуске.
— Что сие означает?
— Просто написано, что в данное время он в отпуске.
— На протяжении последних двух лет? — Мортон подошел к Эвансу, заглянул через плечо. — Не нравится мне все это. Парень сжигает за собой все мосты, уходит из университета, не думает возвращаться. Может, у него неприятности?
— Не знаю. Хотя… — Эванс зашевелил губами, производя какие-то расчеты. — В двадцать лет профессор Кеннер получил докторскую степень в Калифорнийском технологическом. В Гарварде за какие-то полтора года вместо обычных трех стал доктором права. В двадцать восемь стал профессором Массачусетского технологического…
— О'кей, ясно, парень он умный, — перебил его Мортон. — И все же хотелось бы знать, почему он ушел в отпуск. И почему вдруг оказался в Ванкувере.
— Он сейчас в Ванкувере?
— Он звонил Саре из Ванкувера.
— Зачем?
— Хочет со мной встретиться.
— Что ж, — заметил Эванс, — тогда придется вам встретиться.
— Так и сделаю, — кивнул Мортон. — Как думаешь, чего он от меня хочет?
— Понятия не имею. Денег? Хочет предложить какой-то проект?
— Сара сказала, что он особо настаивал на конфиденциальности этой встречи. Чтоб я никому о ней не говорил.
— Это несложно, — с улыбкой заметил Эванс. — Вы же сейчас в самолете.
— Нет, — мотнул головой Мортон. — Он особо настаивал на том, чтобы я не говорил Дрейку.
— Может, мне стоит посетить эту вашу встречу? — заметил Эванс.
— Да, пожалуй, — кивнул Мортон.
ЛОС-АНДЖЕЛЕС
Понедельник, 23 августа
4.09 дня
Железные ворота распахнулись, и водитель двинулся по тенистой аллее. Впереди показался дом. Это была вилла на Холмби-Хиллз, в одном из самых роскошных районов Беверли-Хиллз. Здесь, в особняках, скрытых от глаз посторонних за металлическими изгородями и густой листвой, жили мультимиллионеры. Камеры наружного слежения в этом районе были выкрашены в зеленый цвет и сливались с общим фоном.
Дом Мортона представлял собой роскошную сливочно-белую виллу в средиземноморском стиле, достаточно просторную для семьи из десяти человек. Эванс, говоривший по телефону со своим офисом, отключил мобильник и вышел из машины.
В ветвях высоких фикусов чирикали птички. Воздух был напоен ароматом гардений и жасмина, их кустами была обсажена аллея, ведущая к дому. Крохотная пестрая колибри повисла над красным цветком бугенвильи, что росла у гаража. «Типично калифорнийский летний день», — подумал он. Вырос Эванс в Коннектикуте, учился в Бостоне, но, даже прожив в Калифорнии вот уже пять лет, считал это место и его природу экзотикой.
Потом он заметил еще одну машину, припаркованную перед домом, темно-серый седан. На нем были правительственные номерные знаки.
Дверь отворилась, из нее вышла секретарша Мортона Сара Джонс, высокая блондинка лет тридцати, ослепительно красивая, прямо кинозвезда. На Саре была коротенькая белая теннисная юбка и розовый топ. Светлые волосы подобраны и конский хвост. Мортон чмокнул ее в щечку.
— Играешь сегодня?
— Уже отыграла. Мой босс что-то сегодня припозднился. — Она пожала Эвансу руку, снова обернулась к Мортону:
