— Ну а когда доберемся до этой самой бухты? — спросил Эванс.
— Там на пляже совсем недавно появились четыре новых строения. Мы должны захватить их и разобрать или уничтожить находящееся там оборудование. Вывести его из строя. Мы также должны найти субмарину и тоже вывести ее из строя.
— Какую еще субмарину? — спросила Сара.
— Они взяли в аренду небольшую подводную лодку на двух человек. Она находится в этом районе вот уже две недели.
— И что она там делает?
— Мы только теперь узнали это. Архипелаг Соломоновы острова образован цепочкой из девятисот с лишним островов и расположен в геологически активной части земного шара. Там уже давно наблюдаются тектонические сдвиги подземных плит. Как раз в том месте, где находятся Соломоновы острова, эти тектонические плиты примыкают друг к другу. Поэтому там так много вулканов, поэтому так часто происходят землетрясения. Крайне нестабильный регион. Плиты Тихоокеанского региона сталкиваются и заползают под подземное плато под названием Олдован Ява. И в результате всех этих процессов образовалась Соломонова Траншея, огромная подводная расселина, изогнутая в виде арки и огибающая всю северную часть этой цепочки из островов. Очень глубокая, от двух до шести тысяч футов. Она тоже расположена к северу от бухты Резолюшн.
— Ну, хорошо, я все понял, — сказал Эванс. — Это геологически активный регион с глубокой траншеей. Дальше что?
— Там находится множество подводных вулканов, на их склонах полно обломков и наносных пород, а потому велика опасность оползней.
— Оползней? — удивился Эванс и устало потер глаза. Страшно хотелось спать.
— Подводных оползней, — уточнил Кеннер.
— Так они что же, хотят вызвать подводный оползень? — предположила Сара.
— Да, мы так думаем. На одном из склонов вдоль Соломоновой Траншеи. На глубине от пятисот до тысячи футов.
— Ну и что он им даст, этот подводный оползень? — спросил Эванс.
— Покажи ему большую карту, — попросил Санджонга Кеннер. Тот вывел на монитор карту всего Тихоокеанского бассейна, от Сибири до Чили и от Австралии до Аляски.
— Так, — сказал Кеннер. — А теперь попробуем провести прямую линию от бухты Резолюшн, посмотрим, куда она приведет.
— В Калифорнию!
— Правильно. Примерно через одиннадцать часов…
— Подводный оползень, — нахмурился Эванс.
— Да, он способен сместить огромные массы воды. Причем очень быстро. Обычное явление при образовании цунами. Вызванная этим сдвигом подземных пород гигантская волна способна передвигаться по океану со скоростью около пятисот миль в час.
— Господи боже! — воскликнул Эванс. — И большая она, эта волна?
— В данном случае это целая серия волн. В 1952 году подводный оползень в Аляске вызвал волну высотой в сорок семь футов. Но высоту этой невозможно предвидеть и рассчитать, поскольку высота волны зависит еще и от рельефа береговой линии. В отдельных районах у берегов Калифорнии она может достигать шестидесяти футов. Высотой с шестиэтажный дом.
— О боже, — ахнула Сара.
— И сколько у нас времени, чтобы помешать им сделать это? — спросил Эванс.
— Конференция продлится еще два дня, — ответил Кеннер. — На то, чтобы пересечь Тихий океан, волне понадобится один день. Так что…
— У нас всего один день.
— Да, и это самое большее. Один день на то, чтобы приземлиться, пробиться через джунгли к бухте и остановить их.
* * *
— Остановить кого? — сладко позевывая, спросил Тед Брэдли. Оказывается, он проснулся и подошел к ним. — Боже! Голова просто раскалывается! Как насчет того, чтоб поправить здоровье? — Тут он вдруг умолк и по очереди оглядел каждого из присутствующих. — Эй, что это тут у вас происходит? Сидите с постными рожами, прямо как на похоронах.
НА ПОДЛЕТЕ К ОСТРОВУ ГАРЕДА
Четверг, 14 октября
5.30 утра
Три часа спустя взошло солнце, и самолет начал сбрасывать высоту. Теперь он летел совсем низко, над покрытыми густой зеленью островками, окруженными небесно-голубыми водами океана. Они увидели тонкие змейки дорог и несколько небольших поселений.
Тед Брэдли, не отрываясь, смотрел в иллюминатор.
— Ну разве он не прекрасен, этот мир? — театрально воскликнул он. — Какая красота! Поистине райское место! Уголок девственной нетронутой природы, скоро мы потеряем и его.
Сидевший напротив Кеннер промолчал. Он тоже смотрел в иллюминатор.
— А не кажется ли вам, — не унимался Брэдли, — что главная проблема состоит в том, что мы утратили связь с природой?
— Нет, — ответил Кеннер. — Думаю, проблема в том, что не так уж много отсюда видно дорог.
— Не кажется ли вам, — продолжал гнуть свое Брэдли, — что всему виной именно белый человек, а не эти туземцы? Ведь именно он хочет завоевать природу, принизить и в конечном счете уничтожить ее?
— Нет, я так не думаю.
— Лично я считаю иначе, — сказал Брэдли. — Считаю, что люди, живущие так близко к земле, в этих своих деревеньках, в окружении прекрасной природы, эти люди обладают истинным пониманием того, что есть экология. А потому умеют существовать в гармонии с внешним миром.
— А вы что, долго жили в деревнях, Тед? — спросил Кеннер.
— Именно так. Достаточно. Один раз, когда мы снимали картину в Зимбабве, другой раз — в Ботсване. Уж я-то знаю, о чем говорю.
— Ага. Ясно. И все это время проживали в самой деревне?
— Нет, я жил в отелях. Ну, должен был, таковы условия страховки. Но я успел наглядеться на эти деревни. И считаю, деревенская жизнь лучше, куда как чище и правильней в экологическом смысле слова. Если честно, то думаю, что каждый человек должен жить именно так. И уж определенно нам не следует поощрять сельских жителей к индустриализации. В этом главная проблема.
— Понимаю. Сами хотите жить в отеле, но чтоб все остальные при этом оставались в деревнях?
— Да нет, вы меня не правильно поняли…
— А где вы живете в настоящее время? — спросил Кеннер.
— В Шерман-Оукс.
— Это деревня?
— Нет. Ну, можно сказать и так, типа того… Просто мне по работе приходится часто бывать в Лос-Анджелесе, — торопливо добавил Брэдли. — Так что выбора нет.
— Скажите, Тед, а вам когда-нибудь доводилось жить в деревне в одной из стран третьего мира? Ну, хотя бы переночевать там всего разок?
Брэдли заерзал в кресле.
— Я ведь уже упоминал, что провел достаточно времени в деревнях, где мы снимали. И знаю, о чем говорю.
— Если жизнь в деревнях такая замечательная, почему же тогда, по-вашему, люди мечтают оттуда убраться?
