– И где они теперь? – спросил он Гордона.
– О, они уже на месте, – ответил тот. – Они там.
– Они восстановлены?
– Да.
– Хотя на том конце нет факсового приемника?
– Совершенно верно.
– Расскажите мне, – потребовал Стерн, – расскажите мне те подробности, которые, по вашему мнению, не должны были оказаться интересными для остальных.
– Хорошо, – согласился Гордон. – В них нет ничего нехорошего Я просто подумал, что ваши товарищи могли бы найти в них, ну, скажем, основания для тревоги.
– Ну-ну…
– Давайте вернемся, – сказал Гордон, – к тем интерференционным картинам, глядя на которые мы, как вы помните, заключили, что другие вселенные могут оказывать влияние на нашу собственную Вселенную. Для того чтобы такая картина возникла, мы не должны ничего делать. Она просто возникает сама по себе.
– Да.
– И это взаимодействие чрезвычайно стабильно; оно будет осуществляться всякий раз, когда вы сделаете пару прорезей.
Стерн кивнул. Он попытался понять, в какую область направляется разговор, но так и не смог определить, куда же клонит Гордон.
– Таким образом, мы знаем, что в определенных ситуациях можем рассчитывать на некоторое взаимодействие с другими вселенными. Мы делаем прорези в экране, а другие вселенные каждый раз будут создавать нам одну и ту же картину.
– Допустим…
– И если мы передадим через разрыв человека, то он всегда окажется воспроизведенным на другой стороне. На это мы тоже можем рассчитывать с полной определенностью.
Пауза.
Стерн нахмурился.
– Постойте, постойте, – сказал он. – Вы говорите, что в результате передачи человека воссоздается другая вселенная?
– По сути, да. Я хочу сказать, что так должно быть. Мы не можем успешно воссоздавать их, потому что мы находимся не там. Мы находимся в этой вселенной.
– Значит, вы их не воссоздаете…
– Нет.
– Потому что не знаете, как это сделать, – утвердительно заметил Стерн.
– Потому что мы не считаем нужным это делать, – возразил Гордон – Точно так же, как мы не считаем нужным приклеивать тарелки к столу, чтобы они не падали с него Мы расставляем тарелки, используя свойства вселенной, силы , гравитации. А в данном случае мы используем свойства мультимира.
Стерн нахмурился еще сильнее. Он сразу отказался принять эту аналогию: она была слишком бойкой, слишком простой.
– Вот смотрите, – продолжал Гордон. – Главный постулат квантовой технологии заключается в том, что она проницает вселенные. Когда квантовый компьютер осуществляет вычисления, используя при этом все тридцать два квантовых состояния электрона, то технически компьютер производит вычисления в других вселенных, не так ли?
– Да, технически, но…
– Нет. Не технически, а фактически.
Наступила еще одна пауза.
– Может быть, – нарушил молчание Гордон, – понять все это будет легче, если попытаться посмотреть с точки зрения другой вселенной. Та вселенная видит, что неожиданно, появляется человек. Человек из другой вселенной.
– Да.
– И что же происходит? Человек прибыл из другой вселенной. Только не из нашей.
– Повторите, пожалуйста.
– Человек прибыл не из нашей Вселенной, – повторил Гордон.
Стерн глядел на него, моргая.
– Тогда откуда же?
– Человек прибыл из вселенной, которая почти полностью идентична нашей; идентична во всех отношениях, за исключением того, что они знают, как воссоздать человека на другой стороне.
– Вы шутите.
– Нет.
– И, значит, Кейт, которая сейчас прибыла туда, это не та Кейт, которая отправилась отсюда? Она – Кейт из другой вселенной?
– Да.
– То есть она почти Кейт? Разновидность Кейт? Квази-Кейт?
– Нет. Она Кейт. Насколько мы могли выяснить при помощи экспериментов, она абсолютно идентична нашей Кейт. Поскольку наша Вселенная и их вселенная почти идентичны.
– Но тем не менее она не та же самая Кейт, которая отправилась отсюда.
– Ну, а как могло быть иначе? Ее разрушили здесь и восстановили там.
– А разве вы не видите, что между этими событиями имеется временной разрыв? – с ядом в голосе спросил Стерн.
– Ну, всего-то секунда-другая, – спокойно возразил Гордон.
* * *
Тишина.
Чернота, а затем в отдалении мелькнула вспышка белого света.
Вот она быстро приближается.
Крис содрогнулся, словно от сильного удара тока; его пальцы задрожали. На какое-то мгновение он внезапно ощутил Свое тело, примерно так же, как ощущается одежда, когда ее надеваешь: он почувствовал, что на нем появляется плоть, почувствовал ее вес, почувствовал, как сила тяжести притягивает его к земле, как подошвы ног привычно напрягаются под Тяжестью тела. Затем его поразил мгновенный приступ сильнейшей головной боли, один-единственный приступ, а потом все прошло, и его окружило ярчайшее фиолетовое сияние. Он вздрогнул и моргнул.
Он стоял, освещенный солнцем. Воздух был прохладным И влажным. В густых кронах огромных деревьев над его головой щебетали многочисленные птицы. Сквозь разрывы в листве на землю падали столбы солнечного света. В одном таком столбе он и находился. Аппарат стоял рядом с узкой грязной тропинкой, прорезавшей лес Прямо перед собой сквозь прогал в деревьях он увидел средневековую деревню.
На первом плане находились земельные участки и хижины, над соломенными крышами которых в безветрии вздымались к небесам плюмажи серого дыма. Дальше возвышалась каменная стена, из-за которой виднелись темные крыши каменных городских домов, и, наконец, в отдалении – замок с круглыми башнями.
Он сразу узнал город и крепость Кастельгард. И они не были разрушенными. Стены были новыми и прочными.
Он был здесь.
КАСТЕЛЬГАРД
Нет в мире ничего столь же определенного, как смерть.
Жан Фруассар, 1359 г.
37:00:00
Гомес легко выпрыгнула из аппарата Марек и Кейт медленно покинули свои клетки. Судя по тому, как новоприбывшие озирались вокруг, они, по-видимому, были ошеломлены. Крис тоже выбрался наружу, на поросшую мхом землю, которая эластично пружинила под ногами.
– Фантастически! – воскликнул Марек и немедленно отправился прочь от машины, через тропинку, откуда открывался лучший вид на город. Кейт следовала за ним. Казалось, что она все еще пребывает в шоке.
Но Крису не хотелось удаляться от доставившей его сюда клетки. Он медленно повернулся, осматривая лес. Его поразило, насколько он был темным и густым – первобытным. Деревья, как он сразу заметил, были огромными У некоторых из них были настолько толстые стволы, что за ними вполне могли спрятаться три-четыре человека Они поднимались высоко в небо, раскидывая лиственный навес, который почти полностью закрывал землю от солнечных лучей.
