Величка, слегка покраснев, вернула лавку на место.
Женщина осторожно подошла к лавке и поставила на нее ведро.
— Ты кто? — спросила Величка.
— Я Гава, — сказала женщина. Она взяла ковшик и, зачерпнув воды в ведре, поднесла его к котелку.
— Ты что тут делаешь?
— Живу.
— Одна в лесу?
— Одна. — Гава присела перед очагом и положила на золу пучок сухой травы.
Трава тут же задымилась и вспыхнула. Гава стала подкладывать в огонь тонкие веточки.
— И тебе не страшно?
— А чего мне бояться? Люди здесь не ходят. А звери меня не трогают. Я их язык знаю.
— Ты ведунья!
— Да. Сейчас вода закипит, и мы сварим кашу. Ты кашу будешь?
— А где мое оружие и одежда? — спросила Величка.
Гава кивнула головой в угол:
— Вон все твое.
Действительно, в углу на деревянном гвозде висела одежда и оружие Велички. Величка не заметила их из-за сумрака.
Она взяла одежду и оружие, положила их на кровать и стала молча одеваться.
— Гава, а как я тут оказалась? — спросила Величка, почувствовав себя увереннее, когда вернула оружие и одежду.
— Разве ты ничего не помнишь? — спросила Гава.
— Не помню, — сказала Величка.
— Совсем ничего? — спросила Гава, бросив на Величку изучающий взгляд
Величка на минуту задумалась. Потом неуверенно произнесла:
— Я вроде поехала на встречу с…
Бросив подозрительный взгляд на Гаву, она осеклась.
— А тебе зачем это знать?
— Вода закипела, — Гава, словно не услышав вопроса, присела перед очагом, стала насыпать пшено в закипевшую воду.
Поднявшись, закрыла туесок крышкой и поставила его на полку.
От внезапно возникшей догадки, Величка ахнула:
— Неужели Дубыня похитил меня?!
Гава вздохнула:
— Вот именно…
— И сколько времени я здесь?
— Второй день.
— О праматерь! — воскликнула Величка, в расстройстве садясь на кровать. — Но меня в крепости уже хватились и ищут!
— А я его предупреждала, чтобы он этого не делал! Да разве мужчины слушают женщин? Они, когда влюбляются, становятся необыкновенно глупы.
— Ой, дурак! Ой, дурак! Теперь не сносить ему головы — амазонки не простят мужчине похищения одной из нас, — запричитала Величка, обхватив голову. — Что же теперь делать?
— Не знаю.
— Где он?
— За дверью ждет, — сказала Гава и крикнула: — Дубыня, да заходи ты наконец! Пришел твой черед расплачиваться.
В дверь протиснулся Дубыня и, увидев Величку, остановился нерешительно у входа. Вид у него был, словно у напроказившего ребенка.
Величка подошла к нему:
— Глупый, ты хоть понимаешь, что натворил?!
Дубыня опустив голову, громко засопел.
— Чего молчишь? Отвечай, — строго потребовала ответа Величка.
— Я люблю тебя… — тихо проговорил Дубыня.
На глаза амазонки навернулись слезы, она обняла Дубыню за шею и заплакала:
— Глупый ты и есть глупый. Ты даже не понимаешь, что наделал — похитив меня, ты нанес оскорбление дружине. Дружина не простит такой обиды. Тебя убьют. Ну что нам теперь делать?
Гава подала голос:
— Ну, может, как-то уладится дело? Я слышала, что ты не рядовая в дружине…
Величка повернула к ней лицо:
— Так в том-то и дело, что не рядовая. Мою судьбу решает сама царица…
— Н-да… — пробормотала Гава. — Я так и знала, что это дело добром не закончится.
Запнувшаяся Величка продолжила:
— Придется сделать то, чего не должна делать — я обману царицу. Скажу ей, что заблудилась в лесу. Это позор! Ох, какой позор!
Гава ложкой помешала варево в котелке.
— Вот видишь, всегда есть выход! Только не всегда его сразу можно заметить.
— Как стыдно! — не успокаивалась Величка.
— Зато это спасет жизнь Дубыне. А стыд глаза не выест, — заметила Гава.
Величка отстранилась от Дубыни:
— Я сейчас же еду в крепость.
— А что с нами?
— Я придумала, как нам спасти тебя.
— Я не хочу спасения, — сказал Дубыня. — Не для того я тебя похищал, чтобы отпустить. Я знал, что мне грозит смерть за то, что похитил тебя, и пошел на это сознательно. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и жила вместе со мной.
— О праматерь! Ну что мне делать с этим неслухом?
— Величка, хочу задать тебе один вопрос, — сказала Гава.
— Какой? — спросила Величка.
— Ты любишь этого парня?
— Люблю.
— А почему же тогда отказываешься стать его женой?
— У нас обычаи…
— Нет, ты не любишь! Если бы ты его любила, то стала бы его женой. Обычаи — святое дело. Но обычай — это только внешний наряд, и тот, кто принимает наряд за истину, тот глубоко ошибается.
Величка нахмурилась:
— Вы с Божаной точно сговорились — одно и то же утверждаете.
Гава улыбнулась:
— А ты не думала, что, возможно, твоя подруга даже очень неглупая девушка.
— Она царевна, — сказала Величка.
Гава сняла котелок с огня, поставила его на стол и предложила:
— Прежде чем ты что-то сделаешь, давай поедим. На сытый желудок и думается лучше.
Глава 35
Во время завтрака Красимира поинтересовалась у Божаны, не передумала ли она ехать на поиски Велички. Божана ответила, что нет, и Красимира сказала, что приказала Ярославе сопровождать ее с отрядом из десятка воительниц и что Ярослава ждет ее у крыльца.
Божана незаметно поморщилась — Ярослава была из старых подруг матери. Не сложно было предвидеть, что она не удовлетворится ролью простого исполнителя и будет активно вмешиваться в распоряжения Божаны. А уж в том, что она подробно доложит Красимире обо всем, что будет происходить во время поисков, и сомневаться не приходилось.
— Ты ее для слежки за мной назначаешь? — спросила Божана.
— Для присмотра….
— Я не хочу, чтобы за мной кто-либо следил!
— Она будет тебя охранять от неприятностей, если что…
— Какие могут произойти неприятности со мной рядом с домом?
