– Простите, у меня одежда мокрая.
Какой вежливый! И совершенно не заносчивый.
– Не беспокойтесь, сеньор, у меня тоже. Садитесь, я сейчас включу отопление, чтобы вы согрелись.
Он сел на заднее сиденье. И уставился мне в лицо так удивленно, так пристально, что стало не по себе. Может, он меня где-то видел? Не дай бог, конечно. При моей профессии подобные случайные встречи – однозначный провал.
– Что-нибудь не так, сеньор?
– Вы очень красивая девушка.
Я улыбнулась:
– Так вы готовы ехать?
– Ох, да, конечно.
Он так и пялился на меня, когда я вырулила на проезжую часть.
– Вы тоже… в мокрой одежде.
Он выговорил это с таким усилием, что я чуть не засмеялась. Вот что значит воспитанный мальчик! Ему неловко показывать, что девушка в недолжном виде, а он это заметил. К тому же мокрая ткань облепила мое тело, а мальчик, наверное, никогда не приставал к служанкам в своем доме. И бедная девушка для него – тоже человек.
Он попросил отвезти его в Родники – самый старый квартал Мехико. По легенде, там размещался лагерь первых колонистов, открывших чудесную планету, и посреди квартала до сих пор сохранялась плешка выжженной земли – якобы место посадки кораблей. Я точно знала, что три корабля первой экспедиции сели на низкое плато в ста пятидесяти километрах отсюда, в предгорьях, и лишь через десять лет перебрались сюда, на берег реки. А выжженная плешка осталась от бандитской войны, когда три группы колонистов делили право на столицу. Собственно, в анналах Эльдорадо та война значится как Первая Гражданская, но, мне кажется, много чести – называть Гражданской войнушку, в которой всех участников, считая нон-комбатантов, насчитывалось около двенадцати тысяч рыл, а суммарное число жертв убитыми и ранеными не дотягивало до пятидесяти человек. Ну и длилась она две недели, пока одна из трех сторон конфликта не раздобыла несколько ракет, посредством которых заставила противников капитулировать. Генерал Франц, на набережной имени которого я так люблю бывать, вообще-то исходно был американским сержантом мексиканского происхождения. Когда началось Рассеяние, он решил, что зря тратит время на службе, быстренько сбил банду, захватил корабль и подался на поиски лучшей жизни. Лучшую жизнь нашел в Эльдорадо. Победив конкурентов, стал первым мэром Мехико, тогда состоявшим из бараков и палаток, а его сообщники – родоначальниками большинства семей, поставлявших хунте новых генералов и диктаторов. Иногда Франца называют первым диктатором, хотя диктаторство сложилось как институт спустя восемнадцать лет после его смерти. Умер Франц в возрасте тридцати девяти лет от глистной инвазии, которую здесь называют «нильской лихорадкой». Не оставил по себе ни потомства, ни доброй памяти. Собственно, поэтому в Золотом Мехико его имя дали скромной набережной – совсем не почтить нельзя, но и восхищения этот патологически жестокий человек не заслужил.
Что касается Родников, то здесь исходно селились самые влиятельные люди – возле ключей с чистой водой, не зараженной глистами. Сегодня Родники слыли истинно аристократическим кварталом, хотя из-за тесноты и «естественной» планировки жить здесь было неудобно.
Я это место знала лишь по карте, а заехала впервые. Остановились перед высокими воротами. Охранник в форме сержанта подошел, нагнулся к окну. Я знала, что он хочет сказать: мотай отсюда, пока колеса не отстрелили. Поэтому я сразу отклонилась так, чтобы было видно моего пассажира.
– Пропусти, – приказал ему пассажир.
Охранник переменился в лице и побежал открывать.
– Мне подъехать к дому? – уточнила я.
– Да, пожалуйста. Я хотел бы поблагодарить вас.
– Ну что вы, сеньор! Это совершенно ни к чему.
– Нет-нет. У вас сиденья промокли, вы не сможете работать. Я скажу механику, чтобы привел машину в порядок. А вам нужна сухая одежда, иначе вы заболеете. Я не могу допустить этого.
Дальше была суета, беготня прислуги, моего пассажира с охами и причитаниями увели в дом. Я осталась. Через минуту к машине подошли лейтенант и сержант.
– Выходите, – приказал лейтенант, впрочем, довольно мягким тоном. Ну привык человек командовать, что ж теперь. – Вас проводят в дом.
Машину забрали, а меня под бдительным оком сержанта пустили в холл. Сразу показали боковую дверь. Правильно, не вести ж меня по парадной лестнице, господа могут огорчиться.
В маленькой комнатушке сидел капитан с седым ежиком и рыбьими глазами профессионального охранника.
– Здравствуйте, – сказал он мне. Ишь ты, вежливый. Обычно допрос начинают без этих телячьих нежностей. – Ваше имя?
– Долорес Кастро.
Он посмотрел на меня с презрением:
– Это полное имя?
– Мария Долорес Лусия Кастро, – послушно ответила я.
– Род занятий?
Ну, все как обычно. Сейчас даст запрос в базу и успокоится. Не, ребята, это еще не допрос, это так, проверка для приличия.
– При каких обстоятельствах вы встретили сеньора Вальдеса?
– Кого-кого? Ох, простите, это был сеньор Вальдес?! Неужели… а я думала, он старше. Знаете, я всегда слушаю его выступления в машине, когда у меня нет клиента.
– Итак?
– Капитан, я не знала, кто это. Я увидела, что человек в беде. Постаралась оказать помощь.
– Какая же беда?
Я детально рассказала о происшествии. Капитан сверлил меня бездушным взглядом.
– Как выглядели эти негодяи?
Я дала точное описание.
– Вы наблюдательны. И с хорошей памятью.
– Спасибо, капитан. – Я разулыбалась. – Я в школе была лучшей ученицей. И здесь я работаю всего два месяца, а у меня уже пять постоянных клиентов! Им нравится, что я узнаю их и запоминаю их привычки. Представляете, иногда они даже болтают со мной по дороге! Здесь такие радушные люди! Меня дома пугали, что в столице все думают только о себе, никакой душевности от людей не дождешься, но это совсем не так!
Капитан вытерпел мой восторженный фонтан, не перебивая.
– Расскажите о себе.
А я чего, мне скрывать нечего. Тем более что, как я заметила, капитан ни в чем меня уже не подозревал. Когда я рассказывала о покушении, он писал беседу на чип. А потом выключил запись.
Я-то вижу, когда ее выключают.
Но капитану совершенно ни к чему знать, сколько я вижу на самом деле.
И что я вижу.
А вижу я, что он хорошо вооружен и для него это привычно. И устраивать проверки незнакомым гостям, даже тем, кого велел пустить в дом хозяин, – ему тоже привычно.
Видимо, в доме хранятся документы. Потому что личная охрана строится не так.
Он снова выслушал меня. Вызвал сержанта и велел принести кофе. Разумеется, я с благодарностью приняла чашечку. Мне нечасто удается пробовать такой дорогой кофе.
