А теперь теория хаоса подтверждает, что непредсказуемость — неотъемлемый компонент нашей повседневной жизни. Она столь же обычное явление, как, скажем, гроза, которую мы так и не научились предсказывать. И великая мечта науки, мечта, владевшая умами в течение нескольких сотен лет, — я имею в виду мечту о тотальном контроле — в нашем веке благополучно захирела. А вместе с ней умерло оправдание науки, позволявшее ей поступать по своему усмотрению. И заставлявшее нас жить по ее подсказке. Наука всегда говорила, что не знает всего, но когда-нибудь непременно узнает. Однако теперь понятно, что это неправда. Это дурацкая похвальба. Подобная бредятина так же доводит до беды, как нелепая мысль, которая толкает ребенка прыгнуть с высокой крыши: дескать, он сможет полететь, будто птица.
— Ну, это уже крайности! — вмешался Хэммонд, качая головой.
— Мы с вами являемся свидетелями заката научной эры. Наука, как и другие устаревшие системы, сама себя разрушает. Чем больше она приобретает могущества, тем меньше становится способна с ним управляться. Ведь сейчас все происходит очень стремительно. Пятьдесят лет назад все сходили с ума при мысли об атомной бомбе. Это было символом мощи. Ничего мощнее и вообразить себе было нельзя! Но всего через десять лет после создания бомбы стала проявляться мощь генетики. А это куда серьезнее, чем атомная энергия.
Достижения ученых-генетиков используются где угодно и кем угодно: и садоводами-любителями, и школьниками в лаборатории, диктаторами и террористами. Это должно заставить каждого задать вопрос: «А на что будет направлена мощь, которой я обладаю?» Но именно на этот вопрос наука ответить не в состоянии.
— Что же произойдет дальше? — спросила Элли.
— Перемены, — пожал плечами Малкольм.
— Какие перемены?
— Большие перемены всегда подобны смерти, — откликнулся Малкольм. — Вы не можете знать, что находится по ту сторону, пока сами там не окажетесь.
Он закрыл глаза.
— Бедняга, — покачав головой, прошептал Хэммонд.
Малкольм вздохнул:
— Вы понимаете, насколько маловероятно, что вы или кто-нибудь другой выберется с этого острова живым?
ШЕСТОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ
Восстановление системы может оказаться невозможным.
Ян Малкольм
Возвращение
Электромотор зажужжал, и электромобиль помчался вперед по темному туннелю. Грант ехал, касаясь одной ногой пола. В туннеле не было никаких ориентиров, лишь изредка сверху в него входили вентиляционные шахты, но они были прикрыты от дождя навесами и свет по ним почти не поступал. Грант все же заметил множественные белые наслоения помета. Здесь явно побывало немало животных.
Лекси, сидевшая рядом с Грантом, направила луч фонаря назад, где лежал велоцираптор.
— Почему он дышит с таким трудом?
— Потому что я выстрелил в него транквилизатором.
— Он умрет?
— Надеюсь, что нет.
— А зачем мы его взяли с собой?
— Чтобы доказать, когда вернемся на базу, что динозавры действительно размножаются, — объяснил Грант.
— А откуда вы знаете, что они размножаются?
— Потому что он молодой и потому что он мальчик.
— В самом деле? — удивилась Лекси, приглядываясь к зверенышу, освещенному фонарем.
— Да, а теперь будь любезна, посвети вперед, — Грант вытянул руку и показал Лекси на часы. — Сколько на них?
— Десять... пятнадцать...
— Спасибо.
— Это значит, нам только сорок пять минут, чтобы связаться с судном, — подсчитал Тим.
— Мы, наверное, приближаемся, — сказал Грант. — Я думаю, мы должны быть сейчас где-то у центра для гостей.
Он не был уверен, но чувствовал, что туннель постепенно поднимается вверх, выводя их к поверхности, и...
— Ой! — вскрикнул Тим.
Они с жуткой скоростью вылетели на дневной свет. Легкий туман, клубясь, частично скрывал очертания здания, стоявшего прямо перед ними. Грант сразу понял, что это центр для гостей. Они подъехали прямо к воротам гаража!
— Ура! — закричала Лекси. — Ура! Мы вернулись? Она подпрыгивала на сиденье, пока Грант загонял электромобиль в гараж. Вдоль одной из стен стояли клетки для животных. Они нашли клетку с миской воды и положили в нее велоцираптора. Потом стали подниматься по лестнице на первый этаж в фойе центра для гостей.
— Подать мне сюда гамбургер! И жареной картошки! И шоколадный коктейль! И никаких динозавров! Ура!
Они подошли к фойе, открыли дверь и молча застыли на пороге. Стеклянные двери в фойе центра для гостей были разбиты, и серый холодный туман тянулся через огромный холл. Вывеска с надписью «Когда динозавры правили землей», сорванная с одного крюка, скрипела, раскачиваясь от сквозняка. Большой робот-тиранозавр валялся на полу, задрав ноги и демонстрируя металлические потроха. Снаружи за стеклянными стенами виднелись в тумане силуэты посаженных рядами пальм.
Тим и Лекси остановились у металлического стола охраны. Грант взял передатчик охранника и включил все диапазоны.
— Алло! Говорит Грант! Ответьте кто-нибудь! Алло! Говорит Грант!
Лекси уставилась на лежавший справа от нее труп охранника. Из-за стола виднелись только его ноги.
— Алло! Говорит Грант. Алло! Лекси попыталась обойти стол. Грант схватил ее за рукав.
— Эй, прекрати!
— Он мертвый? А что это на полу? Кровь?
— Да.
— А почему она не ярко-красная?
— У тебя нездоровый интерес, — вмешался Тим.
— У меня? Ничего подобного! Радиопередатчик ожил.
— Боже мой! Грант! Это вы? И тут же раздался голос Элли:
— Алан! Алан!
— Да, это я.
— Слава Богу! Вы в порядке?
— Да, все нормально, А что с детьми? Вы их видели? Дети со мной, — успокоил ее Грант. — Они тоже в порядке.
— Слава Богу... Лекси снова попыталась обойти вокруг стола. Грант придержал ее за локоть.
— Отойди отсюда. Передатчик затрещал:
— ...Где вы?
— В фойе. В фойе главного корпуса. Раздался голос Ву:
— Боже мой! Они здесь!
— Алан, слушайте! — продолжала Элли. — Рапторы выбрались на свободу. Они умеют открывать двери. Имейте в виду: они могут оказаться в одном здании с вами.
— Чудесно. А где вы?
— Мы в гостинице.
— А где остальные? Малдун и все прочие?
— Мы потеряли несколько человек. Всех остальных собрали в гостиницу.
