— Это молодой гадрозавр, — пояснил Малдун. — Все стадо в панике бежало, а подросток от него отделился, и Т-рекс его сцапал.
— Откуда вы знаете? — удивился Дженнаро. Труп животного был весь истерзан.
— Это видно по испражнениям, — сказал Малдун. — Видите вон там в траве белые как мел шарики? Это помет гадрозавров. Он белый от мочевой кислоты. А теперь взгляните сюда. — Малдун указал на здоровенную кучу, высотой по колено, наложенную в траве. — А это помет тиранозавра.
— А почему вы считаете, что тиранозавр появился именно тогда, а не позже?
— По укусам, — ответил Малдун. — Видите маленькие укусики? — Он указал на брюхо жертвы. — Это оставили отнелии. Они не кровоточат — значит, нанесены стервятниками уже после смерти животного. Над этим, конечно же, отнелии потрудились. Но убили-то его, перекусив ему шею: видите большую рану над ключицей? И это уже, без сомнения, труды Т-рекса.
Дженнаро нагнулся над бесформенным, истерзанным трупом, у него возникло чувство ирреальности происходящего. Стоявший позади Малдун щелкнул кнопкой рации.
— Контрольный пост?
— Я вас слушаю, — отозвался по рации Арнольд.
— Мы нашли еще одного убитого гадрозавра, молодого, — Малдун наклонился над облепленной мухами тушей и посмотрел клеймо на ноге. Там стоял опознавательный номер. — Особь числилась под номером НД/09, — сообщил Малдун. Передатчик затрещал.
— А у меня для вас новость, — сказал Арнольд.
— Что там еще?
— Я нашел Недри.
* * *
«Джип» проскочил между пальмами, росшими вдоль восточной дороги, и выбрался на узкую служебную дорогу, которая вела к Реке Джунглей. В этой части Парка было очень жарко, чувствовалась близость зарослей, зловонные испарения. Малдун постукивал по экрану монитора, установленного в «джипе»; на нем была сейчас изображена карта Парка с нанесенной на нее сеткой линий.
— Его нашли, когда просматривали видеозаписи, — проговорил Малдун. — В секторе 1104 — это прямо впереди нас.
Дженнаро увидел вдали бетонную стену, возле которой стоял «джип».
— Должно быть, он перепутал и не туда свернул, — продолжал Малдун. — Низкорослый ублюдок!.
— Что он украл? — поинтересовался Дженнаро.
— Ву сказал: пятнадцать эмбрионов. Представляете, сколько это стоит?
Дженнаро отрицательно покачал головой.
— От двух до десяти миллионов, — пояснил Малдун. — Да, жирный кусок...
Когда они подъехали ближе, Дженнаро увидел лежавшее возле машины тело. Оно было бесформенным и почему-то зеленым... однако едва лишь «джип» остановился, как зеленые тени бросились врассыпную.
— Компи, — вздохнул Малдун. — Его обнаружили прокомпсогнатусы.
Дюжина грациозных маленьких хищников размером не больше утки отбежали к опушке и возбужденно запищали, завидев людей, вылезавших из машины.
Деннис Недри лежал на спине. Круглое мальчишеское лицо было обагрено кровью и опухло. Мухи тучами кружили над раскрытым ртом, из которого вывалился распухший язык. Тело было изуродовано: кишки наружу, одна нога отгрызена. Дженнаро поспешно отвернулся и посмотрел на малюток компи, которые стояли неподалеку на задних лапах и с любопытством наблюдали за людьми. Дженнаро заметил, что эти динозавры были пятипалыми. Они потирали лапками мордочки, и это придавало им жутковатое сходство с людьми, которые...
— Будь я проклят! — вдруг воскликнул Малдун. — Это не компи.
— Что??
Малдун потряс головой:
— Видите пятна на лице и на рубахе? Принюхайтесь: от них пахнет застарелой, высохшей блевотиной. Дженнаро закатил глаза. Он тоже почуял этот запах.
— Это слюна дило, — пояснил Малдун. — Плевок дилофозавра. Смотрите: роговица раздражена, покраснела. Вообще-то для глаз это болезненно, но не фатально. Нужно только два часа протирать их противоядием. Мы его держим на всякий случай в разных местах по всему Парку. Но этот ублюдок так легко не отделался. Дилофозавры его ослепили, а потом выпотрошили. М-да, не самая легкая смерть... Что ж, может быть все-таки в мире есть справедливость.
Прокомпсогнатусы запищали и заметались взад и вперед, когда Дженнаро открыл заднюю дверцу машины и извлек из «джипа» серую металлическую трубку и коробку из нержавеющей стали.
— Все на месте, — констатировал он и протянул Дженнаро два черных цилиндра.
— Что это? — спросил Дженнаро.
— То самое, — ответил Малдун. — Ракеты. Дженнаро отпрянул, и Малдун насмешливо заметил:
— Поосторожней, если не хотите во что-нибудь вляпаться.
Дженнаро аккуратно обошел труп Недри. Малдун перенес оружие в свой «джип» и положил его на заднее сиденье. Затем сел за руль.
— Поехали.
— А с ним что делать? — спросил Дженнаро, указывая на труп.
— С ним что? — переспросил Малдун. — Да у нас еще уйма дел.
Он завел мотор. Оглянувшись, Дженнаро увидел, что компи вновь принялись пировать. Один из зверьков вскочил Недри на лицо и, усевшись на его челюсть, принялся клевать нос.
Река стала уже. Берега сблизились настолько, что ветви растущих на них деревьев сомкнулись в вышине и загородили солнце. Тим слышал птичий гомон и чириканье маленьких динозавриков, карабкавшихся по ветвям. Но все чаще воцарялась полная тишина, и путников окутывал горячий воздух, застоявшийся под пологом деревьев.
Грант посмотрел на часы. Было восемь утра. Лодка мирно дрейфовала вниз по реке, на которой плясали солнечные зайчики. Похоже, лодка начала двигаться быстрее. Грант уже проснулся, но по-прежнему лежал на спине и смотрел на ветки. Внезапно Лекси протянула руку вверх.
— Эй, что ты делаешь?
— Как вы думаете, эти ягоды съедобны? — Девочка показала на дерево; некоторые ветки свисали так низко, что их можно было достать. Тим увидел на них гроздья ярко-красных ягод.
— Нет, — ответил Грант.
— Но почему? Маленькие динозаврики вон как их лопают. — Девочка кивнула на маленьких рептилий, ползавших по ветвям.
— Нет, Лекси.
Она вздохнула, его властный тон явно пришелся ей не по душе.
— Жалко, что здесь нет папочки, — сказала она. — Папочка всегда знает, что нужно делать.
— Да что ты молотишь? — взвился Тим. — Он никогда не знает, что нужно делать.
— Нет, знает! — вздохнула Лекси, уставясь на деревья, мимо которых они проплывали, на их толстые, перекрученные корни, тянувшиеся к самой воде. — Просто не ты его любимчик...
Тим молча отвернулся.
— Но ты не переживай, папа к тебе хорошо относится. Даже несмотря на то, что ты поглощен только своими компьютерами и не интересуешься спортом.
