Ударил очередной залп, и корабль качнулся от множества попаданий.
— Шестьсот ярдов.
— Приготовиться к стрельбе! — выкрикнул Хантер и наклонился к прицелу.
Он целился в середину корпуса, но испанский корабль быстро сдвинулся чуть вперед, и теперь перекрестье приходилось на кормовую рубку.
«Значит, так тому и быть», — подумал Хантер, применяясь к качке галеона и рассчитывая время. Вверх-вниз, вверх-вниз, в прицеле ясное небо, потом сплошная вода, снова чужой корабль и опять небо. «Эль Тринидад» как раз в этот момент задрал нос кверху.
Хантер считал про себя, раз за разом беззвучно выговаривая слова.
— Пятьсот ярдов, — доложила Лазю.
Капитан подождал еще мгновение, потом начал отсчет.
— Один! — крикнул он в тот момент, когда перекрестье смотрело в небо.
Потом галеон качнулся носом вниз, и точка прицела быстро пересекла силуэт вражеского корабля.
— Два! — выкрикнул Хантер, увидев бушующее море. На краткий миг движение корпуса судна приостановилось.
Чарльз ждал.
«Эль Тринидад» начал поднимать нос, и капитан выкрикнул:
— Три!
— Огонь!
Все тридцать две пушки галеона ударили одновременно. Корабль встряхнуло и приподняло на волне. Хантера отшвырнуло назад и приложило о грот-мачту, да так, что у него дух перехватило. Но Чарльз едва это заметил. Он смотрел вперед, силясь понять, что же произошло с противником.
— Ты в них попал, — заявила Лазю.
Так оно и было. Сила удара буквально вколотила испанский корабль в воду, вышибив корму наружу. Кормовая надстройка превратилась в обломки, а бизань-мачта медленным, странным движением падала в море вместе со всеми своими парусами.
Но Хантер сразу осознал, что удар пришелся посредине между рулем и человеком у штурвала, не зацепив ни того ни другого. Испанцы по-прежнему сохраняли управление кораблем.
— Перезарядить пушки и выкатить на позицию! — выкрикнул он.
На испанском корабле все еще царила суматоха. Капитан знал, что выиграл время, но не был уверен, получит ли он те десять минут, которые требовались ему для подготовки второго залпа.
Испанские матросы суетились на корме, обрубая такелаж бизань-мачты в попытках освободить от нее корабль. На мгновение мачта легла на воду. Всем казалось, что сейчас она столкнется с рулем, но этого так и не произошло. Хантер услышал громыхание под собственной палубой. Матросы выдвигали на огневую позицию пушки одну за другой.
Испанский корабль теперь был ближе, менее чем в четырех сотнях ярдов по левому борту. Он сильно кренился и пока не мог уклониться от залпа.
Прошла минута. За ней — другая. Капитан испанского корабля справился со своим судном. Бизань с парусами и такелажем медленно плыла где-то в кильватере.
Нос противника развернулся по ветру. Он лег на другой галс и заходил к галеону Хантера с незащищенного правого борта.
— Черт побери! — выругался Эндерс. — Я знал, что этот ублюдок умен!
Испанский корабль развернулся правым бортом и через мгновение дал залп. Для такого расстоянии эффект получился внушительным. На палубу вокруг Хантера посыпались обломки рангоута и такелажа.
— Следующего залпа мы не выдержим, — негромко заметила Лазю.
Хантер уже успел подумать то же самое.
— Сколько пушек на позиции?! — крикнул он.
Дон Диего, стоявший в отдалении, заглянул на батарейную палубу.
— Шестнадцать готово!
— Значит, будем стрелять из шестнадцати, — решил Чарльз.
Следующий залп испанцев произвел сокрушительный эффект. Корабль Хантера разваливался.
— Мистер Эндерс! — гаркнул капитан. — Приготовьтесь к повороту на другой галс!
Тот уставился на него, не веря собственным ушам. Со сменой галса галеон развернулся бы бортом к носу испанского корабля и изрядно приблизился бы к врагу.
— Приготовиться к повороту на другой галс! — повторил Чарльз.
— К повороту! — проорал Эндерс.
Изумленные моряки кинулись к линям и лихорадочно принялись распутывать их.
Вражеский корабль приближался.
— Триста пятьдесят ярдов, — сообщила Лазю.
Хантер ее почти не слышал. Расстояние его больше не интересовало. Он смотрел сквозь прицел на силуэт вражеского корабля, затянутый дымом. Гарь ела глаза, слезы туманили их. Капитан смахнул их и вновь устремил взгляд на точку прицела, замершую на борту испанца.
— К повороту! Руль по ветру! — рявкнул Эндерс.
— Приготовиться к стрельбе! — выкрикнул Хантер.
Эндерс был потрясен. Чарльз знал это, даже не видя мастера-морехода. Он не отрывал взгляда от перекрестья прицела. Хантер собирался стрелять в тот момент, когда корабль будет разворачиваться. Это было неслыханно, попросту безумно.
— Один! — крикнул Хантер.
Он видел, как его корабль разворачивается, чтоб встать орудийным бортом к испанцу.
— Два!
Теперь галеон двигался медленно. Перекрестье прицела ползло по борту вражеского судна, мимо носовых орудийных портов, вдоль досок корпуса.
— Три!
Скрещенные нити медленно ползли к цели, но пока еще находились слишком высоко. Хантер ждал, когда его корабль нырнет с волны вниз, зная, что в этот самый миг испанец слегка приподнимется, открывая большую часть борта.
Капитан терпел, не смея дышать и надеяться. Испанский корабль чуть приподнялся, а потом…
— Огонь!
Галеон снова дернулся от силы отдачи. Залп получился недружным. Хантер и увидел, и почувствовал это, но не мог разглядеть результат. Он ждал, пока дым рассеется и из него выступит корабль. Чарльз смотрел.
— Матерь Божья! — выдохнула Лазю.
У испанского корабля не видно было никаких повреждений. Хантер промазал.
— Чтоб я сдох! — вырвалось у Чарльза, и он подумал, что слова его вскорости сбудутся.
Они все сдохнут. Следующий же залп испанцев прикончит их.
— Это была благородная попытка, — заявил дон Диего. — Благородная и храбрая.
Лазю покачала головой и поцеловала Хантера в щеку.
— Святые, помилуйте нас, — сказала женщина, и по щеке ее сбежала слеза.
Капитана захлестнуло беспросветное отчаяние. Они упустили свой последний шанс. Он всех погубил. Теперь ему оставалось лишь одно — выбросить белый флаг и сдаться.
— Мистер Эндерс! — позвал он. — Поднимайте белый.
Тут он осекся. Мастер-мореход отплясывал за штурвалом, хлопая себя по бедрам и хохоча во все горло.
