В самом центре помещения к двум хирургическим столам возле Годвина и Эно были привязаны близнецы Григори. Живые или мертвые – Верлен не знал. Оба раздетые и похожие на трупы. Золотые крылья были сложены вокруг тел, закрывая их от груди до лодыжек сверкающим оперением. Пепельная кожа отливала синевой. «Неужели мертвы?» – подумал Верлен. Однако в этот момент один из близнецов моргнул глазом, и он понял, что братья также являются частью эксперимента Эно и Годвина.
Из-за спины Верлена окликнул голос.
– Я знала, что ты придешь, – сказала Эванджелина.
Повернувшись на звук, ангелолог обнаружил ее в противоположном углу клетки. Она сидела, скрестив ноги, сложив крылья и утопая в тени.
– Я почувствовала, что ты стоишь за дверью. Хотела предупредить, но Годвин опередил меня.
– Не верю своим глазам, – проговорил Верлен, потерявший дар речи от радости и облегчения.
– Согласна, трудно поверить, – ответила его возлюбленная с легкой улыбкой.
Услышав голос Эванджелины, Верлен ощутил, как мир вокруг меняется. Находясь рядом с ней, он каким-то образом начинал все понимать. Понимать, почему так часто думал о ней, отчего отправился следом за женщиной на край света. Сердце охотника отчаянно билось, пот стекал со лба и катился струйками по шее. Ангелица изменила его жизнь. Он не мог представить без возлюбленной своего будущего.
– Надо выбираться отсюда, – шепнул Верлен, украдкой пожимая ее руку.
Он огляделся, пытаясь заметить выход из лаборатории. Безуспешно. Охотник толкнул стенку плечом, плексиглас не дрогнул.
Чтобы выбраться отсюда, нам придется уподобиться самому Гудини.
Через считаные минуты лабораторию потряс сильный взрыв. Мужчина вгляделся в поднявшееся облако дыма и пыли. Наконец он увидел Бруно и Яну, выходивших из пролома в дальней стене. Годвин также заметил их. После секундного замешательства он схватил ключи, бросился к клетке, отпер ее и утащил пленницу в поднявшийся дымный хаос.
Вскоре после того, как ангелица пропала, зазвучал сигнал тревоги. Шагнув в комнату, охотник взглянул на близнецов. Тела их были опалены взрывом. Нефилимы не шевелились, и невозможно было понять, живы они или мертвы. В воздухе стояла ядовитая вонь горящего пластика. К ней примешивался сладкий, словно сироп, аромат плазмы, испускаемой телами братьев. Запах был тошнотворный. Верлен попытался на ощупь пробраться сквозь дым и найти неуловимую Эванджелину. Оказавшись посреди воцарившегося хаоса, мужчина попытался прийти в себя. Он заметил впереди Годвина, однако тот был один. Пленница, должно быть, вырвалась из его рук. Вдали прогремела новая серия взрывов – более сильных, чем первая, – и ангелолог с потрясающей ясностью понял, что всем им угрожает страшная опасность. Внезапно на его плечо легла холодная ладонь возлюбленной.
– Пойдем, – шепнула она.
Верлен взял ее за руку, и они побежали.
Через несколько минут Эванджелина остановилась и сказала:
– Мы бежим не туда.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я больше не ощущаю присутствия ангелов, – ответила она. – Каким-то образом я всегда чувствую их близость. Здесь нет нефилимов. Паноптикум должен находиться в другой стороне.
Они помчались в обратную сторону. Бетонный пол каждые несколько секунд сотрясался от очередной серии взрывов. Звуки детонаций становились громче, и ангелолог понял, что они приближаются к эпицентру взрывов. Коридор вывел их в недра Паноптикума, и когда беглецы помчались мимо камер первого уровня, Верлен заметил, что все они пусты и стенки многих покрыты брызгами плазмы, золотой цвет которой превратился в пепельно-серый. Верлен видел ангелов, суетившихся на другой стороне Паноптикума, – они бежали к тоннелям и пытались спастись. Узники были ошеломлены и растеряны, с опаской озираясь по сторонам, как бы подозревая, что стали жертвой жестокого эксперимента. Возле башни собралась толпа раифимов. Вопя на разные голоса, они молотили по стенкам всем, что попалось под руку, – металлическими складными стульями и трубками, выломанными из коек в камерах. Парочка гибборимов спрыгивала с ограды уровня на находившихся внизу людей, подхватывала их, поднимала в воздух и роняла на бетонный пол. Дно рва покрывали окровавленные тела мужчин и женщин… некоторые еще стонали от боли, другие уже впали в беспамятство или умерли.
Пробравшись сквозь облако дыма, беглецы обнаружили металлическую лестницу. Она привела их к камерам второго и третьего уровня. Дым становился все гуще. В этом хаосе ориентироваться и двигаться становилось трудно. Ладонь охотника ощущала прикосновение маленькой и ледяной ладошки Эванджелины. Он крепко сжимал ее, словно опасаясь, что спутница может исчезнуть в дыму.
Вместе они бросились к выходу из тоннеля, переступая через тела упавших, растоптанных и изувеченных. Верлен ощущал, что женщиной владеет нерешительность. На бетонном полу в лужах собственной крови лежали люди в мундирах, в руках некоторых еще оставалось оружие. Охранники погибли, когда пытались преградить монстрам путь к спасению. Огромная стальная дверь начала закрываться, медленно поворачиваясь.
– Они пытаются удержать ангелов внутри, – проговорила Эванджелина.
Верлен приложил руку ко рту и носу, однако густой химический дым все равно попадал в легкие. Новый взрыв разбросал осколки по воздуху, и через мгновение Паноптикум погрузился во тьму.
– Вот и свет погасили, – сказал ангелолог.
Хотя у него не было никаких на это оснований, он испытывал уверенность в том, что ядерные реакторы каким-то образом связаны с питавшим Паноптикум источником энергии.
Ладонь ангелицы выскользнула из его руки. Он шагнул вперед, пытаясь найти ее.
– Эванджелина, – позвал охотник, но его голос потерялся в оглушительном шуме, поднятом тысячами окружавших их ангелов.
– Я здесь, над тобою, – отозвалась она, и он заметил вверху облачко яркого света.
Верлен заморгал, пытаясь рассмотреть спутницу, повисшую над его головой, словно птица. Женщина наполнила своим дивным светом весь купол Паноптикума. Ему показалось, будто само солнце вдруг спустилось в подземелье. Эванджелина не могла принадлежать к нефилимам, потомкам любого низшего ангельского чина, или к имимам. Она не имела отношения к анакимам, мара, голобимам или гибборимам. Вывод был настолько прост, что он даже удивился тому, что не пришел к нему раньше. Только теперь, узрев красоту настоящего чистого ангела, можно понять, какой благодати были лишены нефилимы.
– Нам нужно найти незаблокированный тоннель, – крикнул Верлен. – Если разрушен ядерный реактор, живыми отсюда не уйти. Если не найдется открытый тоннель, мы погибнем.
– Возможно, найдется другой путь наружу, – ответила Эванджелина.
Мужчина взглянул вверх, пытаясь представить себя на месте возлюбленной и посмотреть на развалины с высоты. Она находилась под потолком сооружения.
– Сверху тебе ничего не видно? – спросил он.
