– Что вы им сказали? – спросил Бруно, присоединяясь к стоявшей на крыше женщине; металлический стук колес и вой ветра заставляли его кричать.
– Что мой дядя напился и вылез на крышу вагона, – ответила Яна, – и что нам не остается иного выбора, как вылезти на крышу и вернуть его в вагон.
– И вам поверили?
– Это же Россия, – проговорила девушка, бросив на него испепеляющий взгляд. – Здесь у каждого найдется знакомый дядя, который однажды напился до чертиков и вылез из вагона на крышу. Обычно полиция обнаруживает этих господ в сугробах с бутылкой водки в руке.
– Очаровательная картина, – вздохнул Бруно.
– Вот почему средняя продолжительность жизни русских мужчин составляет всего шестьдесят три года. – Яне удалось перекричать шум. – А теперь нам надо перейти к тому вагону. Но мы должны быть осторожными – излишний шум привлечет к нам внимание проводника. Справитесь?
Бруно рассердился. То, что ему не удалось справиться с гибборимами, отнюдь не означало, что он не способен держаться вровень с Яной.
– Конечно, до встречи.
Преодолевая сопротивление ветра, мужчина пошел по заваленной снегом металлической крыше вагона. Слой снега доставал ему до щиколоток. Ноги его словно обдало жаром, и спустя несколько минут они потеряли чувствительность. Он без труда перепрыгнул разделявший вагоны тамбур, однако, перепрыгивая на третий вагон, поскользнулся, ступив на слой льда, потерял равновесие и упал. Ландшафт внизу медленно поворачивался, словно охотник падал с края высокого утеса в бездонное облако.
Бруно тяжело ударился о крышу вагона, разметав пушистый снег. И посреди охватившего его холода – мороз продирал до самых костей – услышал доносившийся снизу стон. Высунув голову за край вагона, он увидел внизу Верлена, привязанного к металлическим поручням площадки, всем телом умещавшегося на узком карнизе. Бруно жестом подозвал к себе Яну, и они спустились на площадку, где лежал их совершенно неподвижный товарищ.
Верлен не реагировал на попытки заговорить, он казался едва живым. Кожа посерела, губы посинели, стекла очков в проволочной оправе покрывала густая изморозь. С помощью Яны ангелолог развязал веревки, помог встать Верлену, открыл дверь и втащил его в вагон. Девушка немедленно начала растирать его ладони и руки, чтобы восстановить кровоснабжение в конечностях. Бруно тем временем сбегал в вагон-ресторан, попросил чайник черного чая и принес его другу. К тому времени Яна помогла Верлену усесться спиной к стене. Туфли охотника стояли рядом, и, взяв ступни Верлена в свои руки, она растирала кожу. Бруно наполнил стакан в подстаканнике из принесенного чайника и с облегчением увидел, что Верлен выпил чай без остатка. Наполнив стакан второй раз, он с жалостью посмотрел на ученика. У того заледенели даже волосы.
– Ты не должен был ввязываться ни в какие передряги, – проговорил Бруно.
Уже медленнее отпивая чай, Верлен предложил:
– А что если я отведу вас к близнецам Григори?
– Не слишком разумное предположение, – отозвалась Яна. – Они уже два раза едва не убили тебя. Я бы не стала искушать судьбу, если б оказалась на твоем месте.
– Здесь находится сама Снейя, – Верлен обратился за поддержкой к Бруно. – Она и командует всем.
– Сей факт уже выдает тот способ, каким она намеревалась убить тебя, – ответила Яна.
– Какой способ? – удивился Бруно, заставляя себя не спорить с девушкой.
Она только что спасла его жизнь, он в долгу перед охотницей. И все же они пытались загнать Снейю Григори в угол уже не первое десятилетие. И вот теперь она едет в одном поезде с ними и ждет, когда же ее наконец арестуют…
– Снейя любит морозить свои жертвы до полусмерти перед тем, как убить, – пояснила Яна. – Тогда бывает меньше крови.
– Милая привычка, – проговорил, бледнея, Верлен.
– Итак, Григори тебя уже жгли и замораживали, – прокомментировала ситуацию Яна. – Чтобы пройти через остальные стихии, тебе остается только быть утопленным или заживо погребенным. Но поверь, ты уже достаточно искушал собственную – да и мою тоже – удачу. Иногда наши благородные порывы заканчиваются ничем, и нужно подсчитать собственные потери. К тому же Бруно ставит перед нами более высокую цель, чем ловля кучки нефилимов.
Верлен вопросительно посмотрел на босса.
– Мы едем в Паноптикум, – ответил тот, прекрасно понимая весь риск и опасность, которой подвергал всех, и все-таки осознавая, что не может упустить возможность побывать в тюрьме Годвина.
Бруно прислонился к стене, провожая взглядом скользивший мимо окна стылый ландшафт. До того мгновения, когда, перевалив через Уральские горы, они попадут в Азию, в знаменитую челябинскую тюрьму ангелов, оставалось еще много часов.
Резиденция доктора Рафаэля Валко, Смолян, Болгария
Вера внимательно наблюдала за Азовым, оценивая каждый его жест. Она была достаточно хорошо знакома с этим человеком, чтобы понимать, как он старается сдержать свои чувства. Христо был вне себя, и людей в подобном состоянии Вера встречала нечасто.
– И вы знали, – проговорил, нет, скорее прошептал Азов. – Но молчали все эти годы…
– Только потому, что ничто не сработало так, как мы ожидали, – проговорил Валко.
– И что же пошло не так? – осведомилась Света.
– Эванджелина оказалась человеком, – продолжил ученый. – Во всяком случае, так считала ее мать. Год за годом уменьшались надежды Анджелы на то, что в дочери проявится ангелическая наследственность. С каждым анализом крови разочарование матери возрастало.
Вера вспомнила о фильме, который видела в запасниках Эрмитажа всего лишь вчерашним утром, о пробирках с кровью, подписанных разными именами. Теперь она понимала, почему кровь Алексея и Люсьена хранилась отдельно.
– Анджела анализировала кровь дочери?
– Да, она руководила исследованием, – ответил Валко.
– И не боялась тем самым подвергнуть Эванджелину опасности? – спросила Вера.
– Похоже, что результаты анализов не сулили никаких опасностей, – проговорила Света.
– Как ни печально, вы правы, – сказал Валко. – В то время кровь Эванджелины оставалась полностью человеческой. И Анджела, решив, что дочь ее ничем не отличается от людей, занялась другими проектами. Один из них сделался для нее подлинным наваждением.
– Вы имеете в виду разработку вируса, – проговорила Вера.
– Да, – согласился Валко.
– Это было невероятное достижение, – продолжила женщина.
– Я не вполне уверен в том, что вирус сам по себе был для нее такой уж радостью, – сказал ученый. – Планы ее подразумевали нечто большее, чем эпидемия среди ангелов. Вирусные заболевания излечимы. Потом ангелы смогут самостоятельно исключить возможность заражения. Анджела прекрасно понимала, что одного только созданного ею вируса в данном случае мало. Она мечтала полностью уничтожить нефилимов. И для этого ей было необходимо более сильное и надежное оружие.
