— Подумаешь! Какое тебе дело, как они к тебе относятся! Важно, как к тебе относится Габриэль.
— Габриэль тоже по ту сторону пропасти, Сабрина. Даже когда он рядом, мне кажется, что ему хочется перепрыгнуть через пропасть и оказаться с ними. Я не на своем месте и мешаю ему быть на своем. Я не хожу в дорогие рестораны, отказываюсь от роскошных банкетов, на которые его приглашают, не провожу каникулы в сказочных краях… Единственная моя уступка его богатству — согласие переселиться к нему в квартиру. Но… происходило это постепенно. Знаешь, после жалких квартиренок с особым чувством просыпаешься в роскошно отделанной мансарде.
— Ой, не говори, а то сейчас заплачу, — насмешливо отозвалась подруга.
— А когда ощущение удовольствия притупилось, мне стало казаться, что я проникла в чужую квартиру незаконным путем, — продолжала Клара. — Каждое утро я стою перед огромным окном, любуюсь панорамой города и… думаю, что пользуюсь этим не по праву. Думаю о брате и матери, которые остались в предместье.
— Синдром самозванца, — вздохнула Сабрина. — Им страдают намучившиеся вроде тебя. Послушай, он тобой дорожит. Ты для него большее счастье, чем самая роскошная квартира и самая быстрая машина. Ты живешь у него, потому что в жизни ты для него на первом месте.
— Я тоже иной раз так себе говорю, но потом думаю, что без меня он был бы счастливее. Что я торможу его в достижении целей, которые он для себя наметил.
— Странно. А знаешь что? Я думаю, ты просто не привыкла к счастью, не научилась быть счастливой, окруженной любовью. Вот тебе и кажется все подозрительным и ненадежным. Классический случай: не имея привычки к счастью, ощущение полета называешь нестабильностью, полноту — утратой контроля. И вместо того чтобы пользоваться настоящим, изобретаешь грозящие тебе проблемы, чтобы оправдать свое состояние. Для калек по части счастья вроде тебя нужно создать курсы по приобщению к хорошему, вас нужно тренировать на получение от жизни удовольствия.
Клара с грустью взглянула на подругу.
— Неужели ты думаешь, что я высасываю проблемы из пальца?
— Конечно, моя дорогая. Ты прекрасно знаешь, что времена изменились. Теперь социальная рознь не ломает любовных историй. Теперь слои общества уже не так изолированы друг от друга.
— Да, согласна… Но у меня, наверное, амбивалентное видение мира, — вздохнула Клара.
— Амби… — что?
— Не обращай внимания. А что ты думаешь о том, что Габриэль до сих пор не познакомил меня со своими родителями?
Клара рассказала Сабрине о разговоре с Габриэлем, о своих опасениях в отношении будущей встречи с четой Сансье.
— Опять ты сгущаешь краски! Как бы там ни было, Габриэлю не нужно согласия родителей на то, чтобы тебя любить. А он от тебя без ума. Наслаждайся лучшим, что есть в твоей любви, и перестань думать о худшем.
Клара молча опустила голову.
— А ты мне все рассказала, Клара? — Глаза Сабрины сделались изумрудно-зеленого цвета.
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— Интуиция. Мне не верится, что лучезарное счастье может обернуться мрачной безнадежностью по такой несерьезной причине. С тобой происходит что-то очень неладное, я чувствую.
Кларе очень хотелось довериться Сабрине, но она сдержалась. Не хотела никаких мнений, влияний. Решение должно быть ее собственным. Она примет его после свадьбы.
Телефонный звонок избавил ее от необходимости снова солгать.
10
Издалека в мягком обволакивающем свете бара двое мужчин могли показаться отдыхающими бизнесменами. Но стоило подойти к ним поближе, как ощущалось напряжение их тихого разговора. Высокий то и дело нервно приглаживал светлые тонкие волосы. Тот, что был пониже ростом, не отрывал от него недовольного взгляда. Фигура невысокого дышала силой, напором, которые вот-вот выплеснутся, подомнут под себя. Раздражение выдавали судорожные подергивания.
На своего клиента тот, что пониже, смотрел с презрением. Ему не нравился этот человек. Вызывала отвращение его манера говорить, смотреть свысока. Но он шел к нему в подручные и был вынужден слушаться его приказов.
— Вы уверены в успехе? — осведомился первый.
— Все предусмотрено, — ледяным тоном отозвался второй. — Но случай тоже со счета не скинешь, успех зависит от судьбы.
— Я ждал от вас другого ответа. И когда?
— В ближайший уик-энд.
Высокий достал из кармана конверт.
— Аванс, — проговорил он. — Остальное как договаривались.
Бритоголовый подхватил конверт, сунул в карман и поднялся.
— Каким образом я буду извещен?
— Обыкновенным, как если бы не были вкладчиком.
В день, когда случилось несчастье…
11
— Ты… чудо!
При этих словах, произнесенных с глубокой нежностью, лицо Клары озарилось улыбкой.
— Правда?
— Платье тебе очень идет.
— Спасибо, — мягко проговорила она, поворачиваясь перед зеркалом.
Габриэль примерно представлял, сколько стоит платье, и это было еще одно подтверждение того, что Клара придает этой свадьбе значение — ну просто из ряда вон. Сердце его при этом болезненно сжалось.
— Пошли, — позвал он ее, — а то опоздаем. — Он взял со стола ключи от машины.
На площадке оглянулся — Клара еще не вышла. Он вернулся в квартиру и обнаружил Клару, стоящую посреди гостиной с потерянным видом.
— Эй! Что случилось? С чего вдруг такое лицо?
— Мне что-то не по себе, Габриэль.
— Заболела?
— Нет, что-то другое.
— Что же?
— Сама не знаю.
Он притянул ее к себе.
— Что с тобой, моя радость? — ласково спросил он.
— Прошу тебя… Останемся дома, — умоляюще проговорила она.
— Давай не будем начинать все сначала, ладно, Клара?
— Но… у меня такое дурное предчувствие… — Она опустила голову, словно была не в силах поделиться своими страхами.
— Ну, будет тебе! Пошли! Хватит страдать фигней! — Он схватил ее за руку и потащил к двери.
Она поспешила за ним, но сердце у нее сжалось еще больнее.
В машине Габриэль искоса взглянул на Клару. Она сидела с отсутствующим лицом, и он встревожился. Протянул руку и погладил ее по щеке.
— Ты увидишь, все будет хорошо. Красивый веселый праздник.
Она не ответила и нажала на клавишу проигрывателя.
Голос Пиаф запел «Гимн любви».
Синее небо может обрушиться на нас…
