Неуверенность Харальда удивила Эрленда. Старик поднял голову, чтобы посмотреть инспектору прямо в глаза.
— У Йоуи оказалась гипоксия, — заявил Харальд, снова опустив голову. — В этом все дело. При рождении. Врачи утверждали, что все будет в порядке, ребенок будет развиваться нормально, но потом выяснилось, что он не такой, как все. Когда Йоуи подрос, он не был похож на других мальчишек.
Сигурд Оли взглянул на Эрленда и подал ему знак, что не понимает, о чем старик говорит. Эрленд пожал плечами. Что-то изменилось в поведении Харальда. Он не походил на себя самого, стал как будто мягче.
— Так мы узнали, что он со странностями, — продолжал бывший фермер. — Недоразвитый. Умственно отсталый. Йоуи был добродушным, но не мог контролировать свои действия и был необучаем, не умел читать. Мы довольно поздно осознали это, с трудом признались самим себе и не хотели смириться с его болезнью.
— Вашим родителем пришлось несладко, — заметил Эрленд после наступившего продолжительного молчания. Похоже, Харальд не собирался что-либо добавлять к сказанному.
— Когда они умерли, настал мой черед присматривать за Йоуи, — произнес в конце концов Харальд, уставившись в пол. — Мы жили на хуторе, пока не надорвались. Пришлось продать хозяйство. Землю высоко оценили, поскольку она находилась так близко от Рейкьявика. Мы держали ее в порядке. Нам удалось купить квартиру, да еще и отложить кое-что на черный день.
— Что вы хотели нам сказать? — не вытерпел Сигурд Оли. Эрленд чуть не испепелил его взглядом.
— Это мой брат снял колпак с колеса, — проговорил Харальд. — Вот и все преступление, а теперь оставьте меня в покое. Дело закрыто. Я просто не понимаю, почему вы раздули из мухи слона. Через столько лет! Он открутил колпак. Разве это преступление?
— Вы говорите о черном «Фолкэне»? — спросил Эрленд.
— Да, о черном «Фолкэне».
— То есть Леопольд приезжал к вам на хутор? Теперь вы признаете это? — подвел итог Эрленд.
Харальд кивнул.
— По-вашему, это повод, чтобы молчать столько лет? Водить всех за нос?! — разозлился инспектор.
— Только не надо мне читать мораль, — огрызнулся Харальд. — Ни к чему.
— Народ бился столько лет! — негодовал Эрленд.
— Мы ему ничего не сделали. С ним ничего не случилось.
— Вы ввели в заблуждение следствие.
— Киньте меня за решетку, — пробурчал Харальд. — От этого ничего не изменится.
— Так что же произошло? — Сигурд Оли решил вернуться к теме разговора.
— Мой брат был умственно отсталым, — повторил Харальд. — Он ничего ему не сделал, тому человеку. Йоуи никогда не проявлял никаких признаков жестокости. Ему просто понравился чертов колпак, и он его стащил. Но ведь осталось еще три колпака! Йоуи решил, что тому типу хватит и трех.
— И как же отреагировал хозяин машины? — спросил Сигурд Оли.
— Полицейские искали пропавшего человека, — заговорил снова Харальд и посмотрел на Эрленда. — Я не хотел быть замешанным в это дело. Вы, легавые, все усложнили бы, если бы я рассказал о том, что Йоуи стянул один колпак. Вы бы стали докапываться, убил ли он того парня, а он ему ничего не сделал. Но мне не поверили бы и забрали бы Йоуи.
— Что же сделал тот человек, когда ваш брат снял колпак? — повторил свой вопрос Сигурд Оли.
— Он рассвирепел.
— И что произошло потом?
— Он набросился на моего брата, — заявил Харальд. — Ему не следовало так поступать, поскольку хоть Йоуи и был слабоумным, силы у него имелось предостаточно. Йоуи сбросил его с себя как пушинку.
— И убил его, — закончил Эрленд.
Харальд медленно поднял голову над ссутуленными плечами:
— О чем я вам только что говорил?
— Почему мы должны вам верить, если вы скрывали правду все эти годы?
— Я принял решение представить дело так, будто он никогда к нам не приезжал, что мы никогда его не видели. Так было проще. Мы ему ничего не сделали. Он уехал от нас живым и невредимым.
— Почему мы должны верить вам сейчас? — настаивал Сигурд Оли.
— Йоуи никого не убивал, — повторил Харальд, отчетливо произнося каждое слово. — Никогда. Он даже мухи не обидел в своей жизни, мой Йоуи. Но вы никогда бы этому не поверили. Я попробовал уговорить брата отдать колпак, но он не хотел признаваться, куда спрятал эту штуковину. Йоуи был как сорока. Его притягивало все блестящее, а те колпаки оказались сверкающими и переливающимися. И ему захотелось взять себе один из них. Вот и все его преступление. А тот тип разбушевался не на шутку, стал угрожать мне и Йоуи и хотел наброситься на брата. Мы сцепились, и он с позором бежал. Больше мы его не видели.
— Почему я должен вам верить? — повторил Эрленд.
Харальд фыркнул.
— Мне наплевать, веришь ты мне или нет, — заявил он. — Можешь относиться к этому как хочешь.
— Почему вы не рассказали эту замечательную историю о своем братце полиции, когда велись поиски пропавшего человека?
— В полиции не проявили большого интереса к деталям, — ответил Харальд. — Они не искали никаких объяснений. Допросили меня, на том дело и кончилось.
— То есть после ссоры агент уехал от вас? — уточнил Эрленд, проклиная разгильдяйство Нильса.
— Да.
— Без колпака?
— Да, уехал без колпака.
— Что сталось с колпаком? Вы узнали, куда Йоуи его спрятал?
— Я закопал его, как только полиция начала поиски того парня. Йоуи рассказал мне, куда засунул колпак. Я вырыл ямку за домом и закопал его там. Можете поискать.
— Ладно, — заключил Эрленд. — Мы пороемся на задворках. Посмотрим, что мы там найдем. Но думаю, вы скрываете что-то еще.
— Пф, — фыркнул Харальд. — Мне все равно, что вы там себе думаете.
— Так что еще? — настаивал Эрленд.
Харальд хранил молчание. Может быть, он решил, что уже достаточно рассказал. Сигурд Оли взглянул на Эрленда. В комнате наступила тишина. Шум доносился только из столовой и коридора. Старики прохаживались в ожидании обеда. Эрленд встал.
— Спасибо, — поблагодарил он Харальда. — Информация будет нам полезна. Она была бы еще более актуальной тридцать с лишним лет назад, однако…
— Он обронил свой бумажник, — буркнул Харальд.
— Бумажник? — удивился Эрленд.
— Во время стычки. Этот чертов агент потерял свой бумажник. Мы обнаружили его уже после отъезда вашего фигляра. Лежал на том месте, где стояла машина. Йоуи нашел его и припрятал. Иногда у него голова все же работала.
— Он потерял кошелек?
— Да.
— Что вы сделали с бумажником? — спросил Сигурд Оли.
