– И не жаль?
– Если бы они были действительно мои, я бы пожалел.
– А не думаешь, что они могут отследить все твои перечисления.
– Прежние не отследили, я успел заработать. И надежно их запрятал. Но сейчас другая ситуация. С наиболее крупными перечислениями может возникнуть проблема…
– Что ты сейчас будешь делать? – участливо спросила Дарья.
– Сначала мне нужно позвонить бывшей жене.
– Может, мне выйти?
– Теперь это не имеет значения, нас с ней уже ничего не связывает, точнее, связывает наш общий сын.
Подняв со стола телефон, Никодим сделал звонок:
– Маруся, это я…
– У тебя что-то изменилось?
– Нет, у меня все в порядке…
– Если в порядке, тогда почему ты не переслал мне деньги, о которых мы договаривались, – раздраженно спросила женщина.
– Возникли кое-какие сложности, но уверяю тебя, – оправдывался Никодим, – я их улажу в самое ближайшее время. Поверь мне!
– Ты сказал, что на этой неделе перешлешь мне пять миллионов, однако слово свое не сдержал. Так что лучше не звони.
– Маруся, послушай меня, не бросай трубку, – взмолился Никодим. – Я сделаю так, как ты хочешь. Но мне тоже нужны гарантии, ты подготовила документы, что сын останется со мной?
– А ты не веришь моему слову?
– Верю, но все-таки хотелось, чтобы все это было официально.
– Документы уже три дня, как готовы.
– Ты не передумаешь?
Всего-то небольшая пауза, после которой прозвучало уверенно:
– У меня не тот случай, чтобы передумывать. Я же тебе говорила, что мой нынешний муж не ладит с ребенком, а меня это очень напрягает. Артем стал очень непослушным, постоянно дерзит, все время про тебя спрашивает, и я просто не знаю, что мне с ним делать! А потом у нас с Михаилом растет дочка, он просто души в ней не чает! Было бы даже лучше, если бы ты его забрал, но меньше чем на пять миллионов долларов я не согласна! Вот как достанешь их, тогда и поговорим.
– Деньги у меня есть, просто… просто произошла некоторая заминка с перечислением.
– Хорошо. Я могу еще немного потерпеть, позвони тогда, когда они появятся.
– Вышли мне копии этих документов, я хочу взглянуть.
– Хорошо, ты их получишь. Сегодня же.
Связь оборвалась.
Никодим выглядел расстроенным.
– Так деньги тебе нужны были для этого?
– Да.
– Странно, что мать решила отдать своего ребенка… Пусть даже бывшему мужу. Очень похоже на продажу.
– Меня это совсем не удивляет, она всегда была такой… материальной. Странно, что я не замечал в ней этого прежде. А может, эту черту характера она просто очень искусно прятала? Но у меня отчего-то тяжелое чувство. Не знаю почему, но с Артемом что-то не так.
– А связаться с ним никак нельзя?
– Последний раз я говорил с ним несколько дней назад. Но потом не получалось, телефон был блокирован.
– Попробуй еще раз, – посоветовала Дарья, – может, получится. Вдруг телефон был просто отключен.
– Ты думаешь? – с надеждой переспросил Никодим.
– Чего ты себя будешь мучить? Узнай из первых рук, что там у них происходит.
– Хорошо. Я так и сделаю. – Порывшись в контактах, он отыскал номер и нажал на кнопку. – Проходят гудки…
– Ты только не волнуйся.
Никодим мысленно принялся считать гудки, после пятого услышал приглушенный голос Артема:
– Папа, это ты?
– Да. Сынок, что ты сейчас делаешь?
– Я сижу в шкафу и говорю с тобой, – зашептал в трубку Артем.
– Зачем? – удивленно протянул Никодим.
– Я спрятался от дяди Миши.
– Он тебя бьет?
– Да. Я не хочу у них жить. Папа, если ты меня не заберешь, я убегу к тебе в Россию!
– Как же ты доберешься? – проглотил горький ком Никодим.
– Переплыву океан, и мы опять будем вместе.
– Я тебя обязательно заберу, сынок, ты только потерпи.
– Папа, я не люблю дядю Мишу, он меня все время ругает. Я хочу, чтобы ты всегда…
Никодим услышал какой-то приглушенный стук, после чего послышался громкий детский плач, и в тот же момент телефонная связь оборвалась.
– Проклятье! Похоже, что этот ублюдок бьет моего сына! Пускай лучше свою дочь колотит! – Никодим был взбешен. – Я приеду к ним в Нью-Йорк и обязательно набью этому Мише рожу, – пытался он дозвониться вновь, но абонент был недоступен.
– Ты не сделаешь этого, – просто и очень спокойно произнесла Дарья. – Ты же знаешь эти американские законы, если они чего-то решили, значит, так и будет. Самое лучшее в твоем положении – это договариваться.
– Я просто не знаю, что мне делать! И никто мне не может подсказать!
– Для начала тебе нужно успокоиться, сядь вот сюда на диван, – показала Дарья на место рядом с собой, – вздохни несколько раз глубоко и медленно выдохни, и решение придет само собой. Вот увидишь!
Никодим сел на диван. Присутствие девушки его успокаивало. Может, это было оттого, что долгое время рядом с ним не было человека, который бы его понимал. А тут одного ее слова оказалось достаточно, чтобы он выпустил накипевший пар. В Дарье была какая-то магия, неудивительно, что такой человек, как Томми Харриссон, выбрал ее среди многих женщин, окружавших его в последние годы.
В какой-то момент Никодиму показалось, что Дарья стала ему ближе, так случается после длительного общения. Но все дело было в том, что они познакомились совершенно недавно. Возможно, подобное ощущение возникло оттого, что сидели они в опасной близости, и аромат ее тонких духов на какое-то мгновение задурманил его сознание. Или оттого, что девичье дыхание сделалось несколько глубже, чем ему следовало быть.
Телефонный звонок, прозвеневший нежданно, разрушил установившееся между ними таинство, как-то сразу отдалив от него Дарью. Ответить на вызов следовало обязательно – звонила Маруся.
– Послушай, Никодим, – голос бывшей жены звучал просящим, – не звони больше по этому телефону. Миша отобрал его у Артема, но он снова нашел, и вот теперь твой звонок… Из-за этого у нас с ним частые скандалы. Пойми меня правильно: мне нужен этот мужчина, я им очень дорожу. Мы воспитываем дочь, и я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Ты обещаешь, что больше не будешь тревожить Артема? Мы с тобой сами во всем разберемся.
– Хорошо, – выдавил из себя Никодим. – Мы разберемся сами.
– Вот и прекрасно.
Никодим положил телефон на диван. Дарья понимающе улыбнулась: теперь она была далеко, где-то по другую сторону мироздания. Хотелось крикнуть ей: «Не уходи, оставайся там, где ты была! Мне нужна твоя поддержка. Мне плохо». Но единственное, что позволил себе Никодим, так это кисловато улыбнуться и горестно произнести:
