– И что мы теперь Тоне скажем? – горько вздыхает Солоха.
Он за время совместного проживания мою сестру, похоже, чуть ли не в состав семьи включил. Ну и относится соответственно – как к взрослой дочери. Периодически это со стороны выглядит весьма забавно, ведь на деле разница между «доней» и «папочкой» – чуть меньше десяти лет. Но переживает за Тоську Андрей явно искренне.
– Ничего не скажем, брат, – упрямо рублю ладонью воздух я. – Совсем скрыть, понятно, не получится. Не у одних нас глаза есть. А отрядные автобусы – вон они, на площадке стоят, даже отсюда вижу. И выжившие, думаю, найдутся. Но вот это… Это мы с тобой не видели.
Пока Андрей задумчиво морщил переносицу, я потянул наружу из набедренной кобуры Старичка. Может, оказался Рома для моей сестры не самым лучшим мужем. Может, совершив самую страшную, ставшую последней в его жизни ошибку, он едва не подвел под удар и ее. Но такого вот омерзительного посмертия он все же не заслуживает. Дистанция тут небольшая, мертвецы в клетке стоят, буравя нас своим нечеловеческим взглядом, будто завороженные, и практически не шевелятся. В общем – почти как по картонной мишени в тире… Лязгает негромко затвор пистолета, загоняя в патронник девятимиллиметровую свинцовую смерть в медной оболочке, мушка сводится с це́ликом, палец привычно выбирает свободный ход спускового крючка. Умер ты, Рома, глупо и страшно. Но – покойся с миром! Мертвец с простреленной головой рухнул бревном, плашмя, на пол клетки, под ноги остальным. «Отряд не заметил потери бойца», в смысле – остальные зомби на произошедшее вообще никак не отреагировали. Не ученые еще, не пуганые. А в разряд ко́рма тело моего незадачливого бывшего родственника для них перейдет минут через пять, не раньше.
На выстрел из-за угла выскочила, с пистолетами наготове, «щитовая троица». Они, похоже, как из торговых павильонов вышли, так сразу у входа и встали. И «зоопарк» этот не видели. А увидев – впечатлились. Правда, высказался вслух только Белоусов. Оно и понятно, самый молодой, горячий. Остальные – поопытнее и посдержаннее: Винокуров скривился и под ноги сплюнул, Уржуйцев прищурился этак… недобро. Не хотел бы я оказаться в шкуре бандита, который первым на Сашкином пути окажется. Да и пятым – тоже. Ничего приятного такой взгляд им не предвещает.
– Что думаете? – на правах самого старшего по возрасту и самого опытного смотрит на нас Игорь.
– А что тут думать? – вздыхает Солоха. – Шестой Град задачу уже поставил – чистить. Вот чистить и будем.
– Ладно, – легонько хлопаю по плечу напарника, – вы тут… займитесь. А я пойду, продышусь чутка. Грудина ноет – спасу нет.
Андрей, снимающий с предохранителя свой ПМ, только головой согласно мотнул. Шуруй, мол, «ранетый», без тебя управимся.
Сопровождаемый частыми хлопками пистолетных выстрелов, отхожу от воняющего ацетоном и гнилью «вольера» на плотно заставленную машинами асфальтированную площадку. Летом на этом довольно большом «пятаке» стоят временные сборные лотки овощных и фруктовых рядов. Но март для таких торговых точек и раньше был малость «не сезон», а уж теперь – и подавно. И сейчас большая часть площадки занята машинами, а меньшая – согнанной в плотную массу и усаженной на карачки толпой пленных.
Стоянка, к слову, впечатляющая. Сплошные дорогие иностранные внедорожники. «Роверы», «крузеры», «туареги», «экстрейлы» и прочие «инфинити» Эф-Икс и Кью-Икс. Почти новые, сверкающие хромом дисков, радиаторных решеток, кенгурятников и не успевшей потускнеть краской. Этакая автомобильная «ярмарка тщеславия» с поправкой на азиатский и кавказский менталитет. Вот только терзают меня почему-то смутные сомнения по поводу того, что настоящие хозяева этих красавцев сейчас с понурыми рожами и сложенными на затылках ладонями в паре десятков метров от меня отираются. Нет, у некоторых из них вполне могли быть подобные машины. Хурма, гранаты и персики в не избалованном южными фруктами Подмосковье – товар с советских времен более чем выгодный. Но не у всех же! Вон, в самом первом ряду сидит, глазами больной собаки на меня смотрит, сопливый, лет восемнадцати, шкет золотушный. Тощий как жердь, руки все в не сошедших толком цыпках от постоянного барахтанья в воде… На автомойке, похоже, трудился. Как и сосед его, такой же сопляк, с козлиной бороденкой в четыре волосинки. Да откуда у них может взяться тот же «Хаммер» или «Рэнглер»? Их «потолок» – в меру ржавая и с в хлам убитым движком преклонного возраста «восьмерка», рубероидом затонированная и кое-как на «гараж-сервисе» какого-нибудь дальнего родственника восстановленная. Одна на двоих. А тут – «Рав-4» или «паджеро»… Ну да, уже поверил! Опять же тот факт, что у некоторых машин нет лобового стекла, или дверь водительская заменена на другую, еще даже не перекрашенную под цвет остального кузова, или все же дверь «родная», но вся в характерных пятнах автошпатлевки, будто (хотя какое, в баню, «будто»! так и есть) кто-то пулевые пробоины замазывал, – тоже в пользу моих подозрений говорит… В общем, сколько народу из-за этих машин полегло – представлять не хочется. Спасшегося народу, вырвавшегося из лап и зубов оживших мертвецов. И все потому, что вот этому золотушному, получившему в свои корявые лапки автомат, очень хотелось машину. Такую, на которую еще месяц-два назад у него денег никак не нашлось бы. Ур-р-роды, сука! Твари жадные и безжалостные!
Оп-па!!! А вот этот черный «задранный» «Ленд Крузер» на внедорожной резине «Данлоп» я отлично знаю! И номера эти, и наклейки, на разных аутдорных покатушках хозяином полученные, тоже знаю. И вот эту пристроенную с правой стороны багажника лопату с ярко-оранжевой ручкой. Пару раз я ее у соседа одалживал и свой «Форд» ею из-под сугробов откапывал, пока себе такую же не приобрел. Значит – не вырвался-таки мой сосед… Ах вы ж гниды!
– Где хозяин этой машины? – подойдя к пленным, указываю на «Тойоту».
Те переглядываются, но молчат.
– Считаю до трех! И «два» – уже было!!!
– Э-э-э, камандир, мой мащина, – слегка привстает один из пленных, явно пока не сообразивший, к чему это я вообще интересуюсь.
– Я не об этом спросил, – внутри меня начинает клокотать что-то очень недоброе. – Я спросил – где ее хозяин?!
Вот теперь до «загорелого», похоже, дошло. Аж физиономия побледнела и глаза забегали.
– Э-э-э…
– Где?!!
ДАНГ!
Ответить перепуганный кавказец не успел – рухнул навзничь, забрызгав содержимым своего черепа сразу двух соседей. Вокруг тела мгновенно образовалось пустое пространство.
– Чего ты к нему пристал, Грошев? – Тихо подошедший к нам со спины подполковник Скворцов убирает свой АПС в набедренную кобуру. – Давно вранья и лепета бессвязного не слышал?
С меня, скорее всего, сейчас аллегорическое изображение Изумления рисовать можно. Разве что нижняя челюсть по мыскам берец с клацаньем не ударила.
– А-а, Георгий Палыч…
– Что «Георгий Палыч»? – недобро, совсем как Сашка Уржуйцев всего несколько минут назад, щурится заместитель командира Отряда. – Ты со стороны пустыря сюда добирался?
