– Нет, – звучно клацнув металлом, поставил на место затвор своего АПС Миша, сидящий на такой же, застеленной темно-синим шерстяным армейским одеялом койке через проход от меня, – нечего, похоже, тут сейчас высиживать. Даже если прямо сейчас закончат…
Он выразительно посмотрел на свои старенькие «Командирские», встал с жалобно скрипнувшей панцирной сеткой под его весом кровати и привычным движением загнал «стечкина» в массивную набедренную кобуру.
– …то все равно сегодня уже ничего не будет. Такого уровня операции ротным проводить не доверят. А весь наш высший комсостав если чего после совещания и захочет – то исключительно баиньки. Они ж не железные. Особенно Батя, у него вообще возраст… Так что пойду-ка и я, вздремну мальца. Один черт, без нас не начнут. Как понадобимся – враз поднимут… Слушай, Борь, не сочти за наглость, можно я снова у вас на квартире забазируюсь? А то тут уж больно шумно.
И впрямь, гул в коридоре стоит отчетливый. Вроде и не орет никто, но гудение от множества голосов стоит – будто в огромном улье. Нет, если спать очень хочется, а условия для сна совсем не подходящие – все равно уснуть можно. Плавали, знаем. Но зачем на пустом месте создавать самому себе искусственные проблемы? Есть квартира, в ней – комната с дверью, а в комнате – уютная софа…
– Не вопрос, – развел руками я. – Мой дом – твой дом. Держи ключи.
Ловко поймав на лету черную кожаную ключницу, Миша вопросительно смотрит на меня.
– А сам чего? Ведь знаешь же, что я прав…
– Знаю, – не стал упираться я. – «Вал» дочищу и приду. Я тоже думаю, что сегодня уже ничего не будет. Скорее всего, завтра вся движуха начнется.
– Угу, – согласно мотнул головой мой собеседник. – Ближе к вечеру… Ладно, пойду я, а то вроде и спал сегодня долго, но все равно глаза слипаются.
– Берцы береги! – не сдержался я.
Вместо ответа Миша лишь с немой укоризной на меня поглядел, мол, грешно смеяться над человеческой бедой. А потом махнул рукой: дескать, что с тебя, дурака, взять, кроме анализов, и вышел из кубрика в коридор.
Я еще минут двадцать поелозил тряпочкой по внутренней поверхности ствольной коробки, убирая остатки масла – мне нагар нафиг не сдался, протер мелкие детали ударно-спускового механизма, а потом неспешно собрал «Вал», что называется, в кучу. Со щелчком поставил на место крышку, вхолостую щелкнул спуском, поднял вверх флажок предохранителя. А потом с удовольствием повертел собранное оружие в руках. Нет, ну до чего же лялечка! Кстати, нужно будет патронами к ней запастись. Есть у меня подозрение, что прежде чем начать бандитское кубло с землей мешать, придется сначала усиленно «бесшумками» поработать.
Эх, как же, оказывается, все легко и просто было в Чечне! Ну, по сравнению с тем, что теперь творится. А ведь не понимали, не ценили! Тогда к противнику можно было спокойно подкрасться в ночной темноте, не опасаясь, что тебе в задницу вцепится желтыми осклизлыми клыками какая-нибудь напрочь дохлая, но при этом весьма подвижная и смертельно опасная погань. Сейчас же этой мерзостью почти все города забиты под завязку, и Посад – ни разу не исключение. Одно радует: судя по словам башковитых ребят из «Пламени», тех, что еще до прибытия Скуратовича начали «качать мозговой мышцой» на тему – что и как с ожившими покойниками обстоит, обычные зомби – и «деревянные», и «отожранцы» – к долгим путешествиям не склонны. Если рядом пищи, в смысле, живых людей или какого-нибудь окончательно склеившего ласты мертвеца, нету – просто забиваются в какой-нибудь темный и сырой угол и, будто медведи, впадают в спячку. Ну, или в анабиоз, если вам сравнения из мира науки ближе. И, судя по всему, проваляться в таком виде могут очень и очень долго. Вот с мутантами, вернее, с этими, как их… с морфами – пока не совсем понятно. Их изучать толком даже и не начали и ничего конкретного сказать прямо сейчас не могут. Но тех все-таки меньше, намного меньше. Сколько я за все время в Москве морфов видел? Два «мини-халка» возле Калужской, крысо-собака в офисном центре, разнесенная собровцами в клочья из крупняка тварь на Пожарской… А обычных (вот же ж блин, дожили, я оживших мертвецов уже на «обычных» и «необычных» делить начал!) зомби – сколько? Не одну тысячу. А может, и на десятки тысяч счет вести уже можно… Что ж, вполне благоприятная для живых выходит статистика. Даже если морфы эти окажутся любителями пошляться где попало, думаю, с ними мы как-нибудь управимся. Вот массовую миграцию миллионов мертвяков из той же Москвы я себе даже представлять не хочу. Страшно. Такую массу ничто не сдержит: ни танки, ни артиллерия, ни авиация. Про обычную «стрелковку» и вовсе говорить нечего. Задавят, завалят грудами тухлого вонючего мяса и все равно – сметут. И сожрут. И попрут себе дальше. Тут разве что ядерным оружием «санировать» пришлось бы… Да вот только как и где после таких «санаций» самим жить прикажете? Словом, противник у нас – вообще не подарок, но могло быть и хуже. И если держаться от крупных городов на расстоянии – жить вполне можно. Беда в том, что именно в крупный город (а что вы хотели? почти сто шестьдесят тысяч населения было!) нам лезть сейчас и придется. Значит, прежде чем доберемся до бандитов, предстоит сначала прорваться через забитые мертвецами улицы Сергиева Посада. Мертвяки, как я сам всего несколько дней назад видел, уже попрятались и, похоже, в летаргию свою впали. Вот только если мы хоть немного шумнем… «Весело» нам будет, чего уж там. Одним махом и голодную нежить разбудим, и бандосов на уши поставим. И тогда о любых планах можно будет смело забыть, какое уж там вражескую базу штурмом брать! Самим бы при таких раскладах ноги унести… Ну, собственно, вот и добрались мы до того, с чего начали: прежде чем навалимся мы на бандитов, работать придется исключительно «бесшумками». А значит – что? Ага! Прямо как у Тарантино: «Нужно было брать дробовики!» Значит, необходимо достать патронов. Чем больше – тем лучше. Да и магазины под них найти. У «Вала» магазины короче, чем у «калаша», всего на два десятка «маслят». И переснаряжаться в предстоящем бою явно будет некогда. М-да, придется идти на поклон к тыловикам…
У оружейников наших на складе – натуральный аншлаг. Весьма просторный и почти всегда пустой «резервный» склад сейчас забит просто под завязку. Штабели ящиков – под самый потолок, а он тут, к слову, почти два моих роста. Нет, не все, врать не буду. Некоторые ящики стоят и поодиночке, некоторые – по два или по три друг на друга установлены. Но большая часть – так, что я до крышки верхнего и не дотянусь толком, разве что слегка подпрыгнув. Проход между этими стопами смотрится этаким узеньким каньоном между могучими скалами.
– Здоров будь, Алексей!
– А, Борисяныч, привет, – вымученно улыбается мне оружейник Лешка Чистяков, оторвавшийся от внушительной стопки бумаги.
– Ты чего это тут?
– Ай, – обреченно отмахивается он, – не спрашивай. Вы с Пожарской барахла натащили, а мне – разбирайся теперь…
– Батя?
– А кто ж еще? Ты ж его знаешь…
– Угу, – сочувствую вслух я. – «Социализм – это учет и контроль»…
Похоже, именно учетом Чистяков сейчас и занимается.
