Д. В. Лобанов: Хотя бы первого.
Н. А. Павлов: Да, хотя бы первого, потом второго, а затем третьего. И только третий ребенок обеспечивает совсем небольшой, крошечный прирост. У нас огромные незаселенные территории. Для того чтобы хотя бы воспроизводиться, нам нужно иметь 2–3 ребенка в семье, чтобы чуть-чуть прирастать — 2–4 ребенка в семье. То есть перед нами стоит задача качественного изменения всего и вся. И тут первый на очереди — пресловутый феминизм. Поскольку мозги женщинам перестроить — очень тяжелая задача. Потому что над разрушением института семьи целенаправленно работала огромная государственная машина. Это накладывалось на объективный фактор в виде громадной гибели мужчин на войне и необходимости вовлечь женщин в производство. Сегодня женщина не представляет себе жизнь без образования, без работы, карьеры и так далее. Это огромнейшая проблема.
Мировой механизм работает, для того чтобы в некоторых странах сократить население. Лучшие умы, такие, как Билл Гейтс, работают над такой задачей. Билл Гейтс давно не работает над компьютерами. Он работает над вакцинами для стран третьего мира, он вложил в них только в прошлом году порядка 10 млрд долларов. Огромные международные структуры работают, чтобы снизить рождаемость в странах третьего мира. Но и мы туда попадаем! Мы это видим по всем признакам. Мы видим, что под разговоры о необходимости поднятия рождаемости, фактически проводится целенаправленный курс, чтобы забить семью.
Почему не вводится, например, раздельное обучение? Тотально калечат мальчиков и девочек совместным образованием, совместным времяпровождением в школе. Профессор В. Ф. Базарный бьется двадцать лет над этим. У него замечательный результат. Он писал много раз Президенту, в Думу. У него опробован метод, он показал его эффективность. Почему не создается, например, комиссия из членов Совета Федерации и Думы, для того чтобы детально разобраться и рекомендовать его для школ? Почему Фурсенко этим не интересуется? А всё поэтому. Потому что такое раздельное обучение будет вести к формированию нормальной половой ориентации, а это будет способствовать укреплению семьи. А у них нет цели укрепления семьи, и не было никогда. И отсюда вывод, что нужна духовно-нравственная, ментальная, психологическая революция, для того чтобы произошли качественные изменения.
Потому что мы можем себе представить ситуацию, когда, скажем, экономическая ситуация улучшится. Но мы же понимаем прекрасно, что демографические проблемы начались не с Ельцина. Они начались задолго до того, еще в шестидесятые годы. Достаточно почитать книги В. А. Башлачева, у него там вся динамика показана. Я это знаю, занимался данной темой. Всегда привожу такую модель: вот живёт в деревне 2000 человек, есть определенное количество работающих мужчин, женщин, детей, стариков и так далее. Они садятся за круглый стол и начинают думать и считать. Что делать, для того чтобы через 20 лет мы не исчезли с лица земли? И тут нация должна делать выбор, решать и не бояться крайних мер. Например, решить, что ради сохранения нации мы будем дегтем мазать ворота блудницам, мы будем их пороть на конюшнях, если надо. Для того чтобы сохранить жизнь вот этой общности, мы можем делать всё что угодно. Почему? Потому что сохранение жизни оправдывает в конечном итоге всё. Так, как на войне.
Вот сейчас против нас ведется наркотическая война, наркоагрессия. Это война! Значит, если появится национальная власть, никаких колебаний не должно быть, чтобы расстреливать наркоторговцев на площадях. Каждый наркоторговец в мире должен знать, что как только одной ногой ступил на территорию Российской Федерации с 5 граммами героина — всё, вышак! Никаких сомнений, никаких колебаний. Это то же самое, как если эсэсовец под Сталинградом идет на меня в полный рост с автоматом, а я, выходит, должен думать, стрелять в него или не стрелять.
Д. В. Лобанов: Нарушите вы права человека или нет…
Н. А. Павлов: Наркоторговец ещё хуже, чем эсэсовец. Потому что он будет вовлекать детей. Значит, мы переводим вопросы из криминально-экономической системы в сферу духовно-нравственную. Надо понять: это враг пришел. И тут не должно быть важно, что перед нами, допустим, девочка, которую уговорили перевезти наркотик… Она всё равно всё понимает… И наши действия — это защита. Защита от смерти.
И так во многих вопросах. И только когда появится возможность, когда мы увидим, что у нас устойчиво десять лет идут темпы роста населения, тогда мы можем чуть-чуть ослабить напряжение. А в той ситуации, в которой мы сейчас находимся, иначе нельзя. Вот, например, когда я был депутатом Государственной Думы 4-го созыва, мы с депутатом Е. В. Ройзманом хотели предложить объявить ряд регионов зоной демографического бедствия. Но у нас не реализовался этот план. А в такую зону входят, прежде всего, Ивановская, Ярославская, Псковская, Новгородская, Смоленская области… Может быть, ещё какие-нибудь стоит добавить. Мы просто брали цифры и смотрели, где самая низкая рождаемость и где самая высокая смертность. Вот сейчас мы можем по Псковской области построить математическую модель, когда умрет последний житель Псковской области. У них идет устойчивое снижение населения, причем колоссальное. Это одна из самых вымирающих областей.
Д. В. Лобанов: А ведь это приграничная земля!
Н. А. Павлов: Древнерусская и приграничная земля. Совершенно верно. Колоссально пострадала во время войны, так же, как и Смоленская область. Есть подсчеты. В свое время Михаил Бернштам написал, что русских будет 23 миллиона в 2200 году. Он расчеты делал, экстраполировал темпы роста в Союзе ещё, потому что все отрицательные демографические тенденции существовали и в Союзе. Отток русского населения из республик, сокращение рождаемости, повышение смертности, правда, небольшое — смертность была достаточно низкой, соотносимой с европейскими странами. Резкое увеличение смертности вызвал, без сомнения, стрессовый фактор так называемых реформ. Это понятно, человека с работы выкинули, он начинает пить и умирает в 40 лет. Но рождаемость и в СССР была низкой. То есть прироста не было, депопуляция уже начиналась. У меня есть большое интервью, датированное 1991-м годом: «На 27 территориях России началось вымирание населения». Это 1991 год. А фактически все негативные тенденции обнаружились в 60-е годы, и даже, может быть, чуть раньше. В. А. Башлачев считает, что даже раньше.
И сегодня мы, конечно, стоим перед громадной проблемой, к которой даже страшно подступиться. Она требует не просто каких-то косметических улучшений: закон принять, отбить атаку ювенальщиков или еще что-то. Нет, речь идет о качественных изменениях, так, как произошло в Иране, например. Была страна, где вся элита вела европейский образ жизни. Балы, танцы, колье драгоценные, платья открытые — просто Версаль. А потом пришли суровые мужики с бородами и сказали: «Так, стоять всем и не шевелиться. Надеть платки». И все надели платки. И за 30 лет население увеличили более чем вдвое. Все студенты учатся, никто не пьет. Запретили алкоголь полностью. Алкоголя никому, даже иностранцам нельзя. Только безалкогольное пиво. Ничего, живут как-то и бюджет как-то собирают. А у нас, как начинаешь обсуждать, так «ахи» и «охи», «да у нас народ такой».
