А. Проханов: — А, иностранный агент…
Т. Фельгенгауэр: — Да, иностранный агент.
А. Проханов: — Ну, это совершенно недостаточно. Вот враг народа… Почему? Потому что ведь Герой труда — это элемент советской эпохи, советской идеологии. А наша власть выхватывает, панически выхватывает из советского прошлого случайные фрагменты — те, которые попадают, те, которые кажутся важными. Но они делают это очень неумело. Ну ладно, гимн и некоторые слова, и музыка гимна. Ну ладно, звезды не срезали с Кремля. Ладно, не вынесли Ленина из Мавзолея. Но вот, посмотрите, Герой труда в Советском Союзе — эта эмблема соответствовала главной концепции, когда даже в песне пелось: «Владыкой мира станет труд», когда труд, трудовая доблесть, творчество было главным символом советской эпохи. В нашей эпохе главная доблесть — это богатство, умение сделать это богатство наилучшим и наибыстрейшим способом, это блеск, это умение выглядеть блистательно, это способность достигнуть высших этажей общества, это гедонизм, это наслаждение. Труду, реальному труду здесь нет места. И человек реального труда, который создает материальные ценности, например, шахтер в шахте или человек, добывающий нефть, бурильщик…
Т. Фельгенгауэр: — Человек, добывающий нефть, у нас в почете.
А. Проханов: — Человек, добывающий нефть, бурильщик, или человек, который валит лес, или человек, который работает в Норильском Никеле. Он может работать в поте лица, он может, действительно, быть настоящим тружеником. Но итоги его труда не идут на создание нашей российской жизни и цивилизации, они уходят туда. Это герой не российского труда, это герой американского труда, герой германского труда, герой израильского труда. Потому что его труды и подвиги идут туда теперь. Например, на фоне вот этих чудовищных разоблачений в Минобороны, или вообще когда все итоги труда воруются.
Вот если бы, повторяю, термин «Враг народа» был утвержден, и наряду с награждением какого-нибудь хлебопашца Героем труда, какой-нибудь вор из Министерства обороны вельможный, может, даже министр был бы наречен эмблемой «Враг народа»…
Т. Фельгенгауэр: — И расстрелян.
А. Проханов: — И, может быть, расстрелян, а, может быть, сожжен, а, может быть, повешен. Я не знаю. Но чтобы на нем было это клеймо. Процессы открытые должны быть — они не могут быть кулуарными. Это раз. С другой стороны…
Т. Фельгенгауэр: — Так вы все-таки за возрождение вот этой советской системы?
А. Проханов: С другой стороны, это я так, как бы очень агрессивно отнесся к этому. Хотя в этом есть доля правды. С другой стороны, я все время ношусь с процессами, которые я наблюдаю на оборонных заводах, куда, действительно, пошли большие деньги и где начался реальный процесс. Большинство оборонных заводов — это государственные заводы, это наши заводы с вами. Это не воровские заводы. И вот люди, которым предстоит возродить рухнувший ВПК, создать новые системы оружия, потрясающие самолеты, потрясающие ракеты, истребители, новые станки, новые технологии, создать новые коллективы ученых, новые коллективы рабочих, — эти люди действительно должны быть героями. Для того чтобы пробить это все в нашей чудовищной реальности, нужен героизм. Не только ум, не только трудолюбие, не только смекалка, не только гениальность, но огромные трудовые напряжения силы. Вот им бы, в недрах этого процесса, я давал бы звания Героев труда.
Т. Фельгенгауэр: — Скажите, вот то, о чем вы говорите…
А. Проханов: — Только не в офисах, только не в банках.
Т. Фельгенгауэр: — Нет? Там не труд?
А. Проханов: — Нет, там не труд. Это труд, но на другую цивилизацию. Я представляю, на Болотную площадь все бы вышли вместе со своими белыми ленточками со звездами героев.
Т. Фельгенгауэр: — А что, работой считается, только если ты руками работаешь?
А. Проханов: — Нет. Работой считается, когда ты работаешь на страну. А когда ты работаешь на чужую страну, это не награждается.
Т. Фельгенгауэр: — А, то есть Сбербанк сгодится?
А. Проханов: — Ну, Сбербанк пока что у нас… Он же наполовину уже не наш, он же наполовину уже частный. И где эти частники? Где они держат свои активы? Неизвестно. Мне неизвестно.
Т. Фельгенгауэр: — Очень интересный подход. То, о чем вы сказали, что из советского опыта выдергиваются какие-то идеи. Это с чем связано? Нету нового чего-то? Нету свежих идей? Или пытаются уже какие-то проверенные способы вернуть?
А. Проханов: — Нет, это связано с растерянностью. Потому что советский опыт — это опыт больших проектов, по существу. Весь Советский Союз сам по себе — проект. Это анфилада проектов. Одна эпоха сменяла другую, и один большой проект сменял другой большой проект.
Наша эпоха не проектная. Это эпоха свободного рынка, хаоса, броуновского движения капиталов, идей, людей. Поэтому, на самом деле, советский опыт во всей своей грозной величественной полноте сюда не приспособлен. А вот эти внешние паллиативы смехотворны. Вот в данном случае сама идеология эмблемы «Герой труда». Если бы, действительно, под новым развитием, о котором я грежу, и близкие мне люди мечтают о нем, действительно, сложился серьезный проект, проект рывка, стратегический проект этого рывка, то в недрах этого проекта можно было бы довольно много советского опыта реализовать. Например, философия общего дела, которым жил Советский Союз. И эта философия общего дела, например, уравнивала бы все нации, смягчала бы межнациональные конфликты и напряжение. В этой стратегии рывка существовала бы, конечно, идея социальной справедливости, потому что нельзя добиться возрождения, когда малая кучка миллиардеров жирует среди нищего населения. В этой атмосфере несправедливости какие могут быть герои труда?
Т. Фельгенгауэр: — Так странно. У нас вроде постоянно говорят, что людям становится жить все лучше и лучше, и что стабильность и прочее, и так здорово. А вас я слушаю, и у нас есть только кучка миллиардеров.
А. Проханов: — Ну, мы с вами читаем разные источники. Мой опыт — это не опыт чтения отчетов…
Т. Фельгенгауэр: — Я просто смотрю прямые линии — президента, премьера. Рывок, о котором вы говорите, ему нужен лидер?
А. Проханов: — Да, конечно.
Т. Фельгенгауэр: — Или оно само собой произойдет?
А. Проханов: — Нет, этому рывку нужен лидер, этому рывку нужна гвардия, которая окружала бы лидера. Этому рывку нужен идеолог. Идеально, если бы и лидер, и идеолог совпадали. Но если так не происходит или не произошло, то необходимо появление Дэн Сяопина рядом с верховным политическим руководителем страны, необходим идеолог, который стоит рядом с лидером, который советует лидеру — такой сверхсоветник. Этим идеологом мог бы быть коллективный идеолог, коллективный совет.
