О. Журавлёва: — Что помешало Америке тогда до-давить? Ведь Грузию же раздавили российские войска.
А. Проханов: — Атомная война. Атомная война страшна. Поэтому наш ядерный щит является единственной и последней гарантией того, что нас не раздавят бомбардировщики. Но нас могут раздавить через технологии оранжевых революций. Поэтому мне кажется отвратительным разговор с сегодняшним российским народом с пацифистских позиций.
О. Журавлёва: — А нельзя ли говорить с народом с других позиций?
А. Проханов: — Нет.
О. Журавлёва: — Меньше воровать, больше вкладывать?
А. Проханов: — Это да, это да. Но мне-то лично (я-то милитарист), мне отвратителен разговор с русским народом с пацифистских позиций в то время, когда те же самые…
О. Журавлёва: — Тогда зачем военным квартиры? Пусть так идут, героически.
А. Проханов: — Мне отвратительна пацифистская фразеология людей, говорящих с русским народом, тех людей, которые прекрасно признают, например, оборонное сознание в Израиле. Они прекрасно признают, что для израильского человека оборонное сознание, чувство угрозы, чувство опасности, чувство осажденной крепости естественно. Оно для них естественно. Но только не для русских, на границах которых растут армии.
О. Журавлёва: — Хорошо. Чувство осажденной крепости, ладно. Но помимо этого есть еще масса вариантов страха.
А. Проханов: — Помимо этого есть страх, знаете, за что? У меня, например, страх за то, что падет русская государственность, и кончится все это августом 1991 года.
О. Журавлёва: — И ваша единственная надежда — это Владимир Владимирович Путин?
А. Проханов: — Это ваша единственная надежда. Моя единственная надежда, что удастся трансформировать эту власть без уничтожения государственности. И я думаю, что вот эта…
О. Журавлёва: — Так все-таки трансформировать власть нужно?
А. Проханов: — Вот эта машина запущенная, машина агитации и пропаганды за оранжевую революцию, частью которой вы являетесь в сегодняшнем разговоре со мной…
О. Журавлёва: — Особенно вы сейчас пропагандист и агитатор.
А. Проханов: — …она тотальна и страшна. Именно она, вот этот сердечник, который ударил и движется в недрах брони, он пройдет насквозь и ударит боекомплект. Поэтому я делаю все, что в моих слабых силах. Я не хочу этого ложного, отвратительного пацифистского подхода. Это подход, абсолютно связанный с психологической обработкой противника. Противник не должен знать, что на него нападут. Он не должен чувствовать себя в опасности. Он должен верить в то, что наша армия — самая сильная, мощная, что врага не…
О. Журавлёва: — Так нам Путин об этом рассказывает, что армия у нас самая сильная и мощная.
А. Проханов: — Молодец. И молодец. Молодец, что это делает, а не лжет нам, как это делают лжецы от либеральной психологии и политики.
О. Журавлёва: — А Александр Андреевич нам рассказывал, что ужасный Сердюков армию разваливает специально.
А. Проханов: — А я говорю, что армия должна быть восстановлена вопреки Сердюкову.
О. Журавлёва: — Так Путин его назначил ваш любимый.
А. Проханов: — А Путина назначил ваш любимый Ельцин. А Ельцин совершил госпереворот. А, оказывается, Зюганов выиграл в 1996 году выборы.
О. Журавлёва: — Зюганов это не подтверждает.
А. Проханов: — А ваш любимый либерал Медведев подтверждает.
О. Журавлёва: — Что он может знать? Его тогда не было.
А. Проханов: — И вы рукоплескали пожару 1993 года, а, по существу, одно за другое цепляется.
О. Журавлёва: — Александр Андреевич, вы говорите о преемственности власти?
А. Проханов: — Я говорю не о преемственности власти, я говорю о мерзком либеральном подходе к русским проблемам. Вот о чем я говорю.
О. Журавлёва: — Тогда, значит, вот этот самый ваш любимец, который с мерзким либеральным подходом, останется еще на 12 лет у власти. Вы этого хотите?
А. Проханов: — А вы хотите, чтобы Россия продолжала умирать, как она умирает под либеральным игом на протяжении двух десятилетий? Вы этого хотите?
О. Журавлёва: — Так вы-то чего хотите? Вы чего хотите: чтобы Путин стал коммунистом, сталинистом или кем-то еще?
А. Проханов: — Нет, я хочу, чтобы Путин стал дамой и на пуантах танцевал на сцене Большого театра…
О. Журавлёва: — Ой, этого я тоже хочу. Но, к сожалению, это невозможно.
А. Проханов: — Да. В общем, не валяем дурака, а говорим по-серьезному, о серьезных вещах.
О. Журавлёва: — Вот, по-серьезному. Вы говорите, что Путин — гнусный либерал, разваливший армию. Но теперь вы хотите, чтобы он остался у власти. Зачем?
А. Проханов: — Серьезные вещи таковы, что, благодаря политике Сердюкова, реформирующей уже разгромленную российскую армию, сегодня российская армия практически без частей. Но я только что был в Псковской воздушно-десантной дивизии, которая, слава тебе, господи, несмотря ни на что или, может быть, благодаря чему-то, является соединением абсолютной боевой готовности, полностью укомплектована личным составом, новейшим вооружением и готова в случае атаки супостата выставить свои штыки. Я также знаю, что утверждение Путина о том, что иностранное вмешательство в дела России — это реальность, справедливо. Потому что русская политическая и политологическая жизнь набита неправительственными организациями, живущими на транши.
Сегодня ко мне опять приходил следователь ФСБ в редакцию и в 25-й раз беседовал со мной по поводу знаменитого интервью с Квачковым «Народное восстание — да». Прекрасное, блестящее интервью русского патриота. И опять — дело было уже закрыто, но организации Брода и Прошечкина, вот эти правоохранительные еврейские организации, живущие за деньги еврейских американских структур…
О. Журавлёва: — Под носом у Путина.
А. Проханов: — Под носом у Путина. И он должен был их зажать и разгромить.
О. Журавлёва: — Так почему же он этого не сделал?
