На застывшего с округлившимися глазами особиста Леха старался не смотреть – похоже, удалось-таки его удивить, в последний раз. Не в крайний, как принято говорить в среде военных, а именно что в последний. И чего, спрашивается, попер на рожон? На фига выпендриваться насчет блицкрига со Сталинградом начал? Кретин! Для того же контрразведчика Сталинград сейчас вообще глубокий тыл, да и в Ставке даже в страшном сне не могут представить, что аж до самой Волги отступать придется. Ну, расстреляли бы и расстреляли, а так получается, товарищей на ровном месте подставил. Идиот. Причем редкостный. Когда он уже научится сначала думать, а потом языком молоть? Похоже, теперь уже никогда…
– Гюнтер. – Пришедший в себя Гудериан тяжело опустился обратно на стул. Теперь он говорил отрывисто, короткими рублеными фразами. – Не знаю, что все это означает, но их я забираю с собой. Всех троих. В разведотделе разберутся. Распорядись. Похоже, тебе все-таки удалось сделать мне сюрприз. И давайте начнем совещание. Все, прошу вас, господа…
Он не договорил: изба коротко вздрогнула от стропил до подпола, и часть выходящей на улицу стены исчезла. Вот еще мгновение назад была, вместе с распахнутыми окнами, занавесками на них и мутноватым зеркалом в простенке, а затем подернулась короткой рябью – и исчезла, лишь с просевшего потолка посыпалась какая-то труха. И тут же пропали все звуки – вообще все, даже голова закружилась от внезапно навалившейся со всех сторон поистине оглушающей тишины. Леха попытался что-то произнести, но ровным счетом ничего не расслышал, хоть и ощущал, как двигаются губы и сокращаются голосовые связки. А еще через долю секунды мышцы скрутила мучительная – ни вдохнуть, ни выдохнуть – судорога, и следом накатила, подавляя разум, волна животного ужаса, аж волосы на голове встали дыбом и кожа покрылась мурашками.
Прикованный к лавке инфразвуковым ударом десантник отрешенно наблюдал, как сквозь исчезнувшую стену в избу врываются какие-то размытые полупрозрачные тени, очень быстрые и очень, как выяснилось вскоре, опасные.
Глава 14
Никто, кроме нас, не выдержит это…
О. Газманов
Непонятные призраки мгновенно рассредоточились по комнате. Беззвучно, словно в немом кино, рухнули так и не успевшие ничего понять конвоиры: только что стояли – и вдруг осели, роняя карабины. Ткнулся головой в стол Гудериан. Вырубились остальные офицеры, как попало валясь на застеленный домоткаными половиками пол. Психованный лейтенант с пистолетом с размаху впечатался в буфет – странно было видеть, как абсолютно беззвучно осыпается разбившееся стекло в одной из дверец. Выбитый из его руки «Люгер» отлетел, крутясь по полу, в сторону, замерев у десантника под ногами. Переводчик согнулся пополам, будто получив тычок в живот – или и на самом деле получив? – и упал ничком, раскровянив о половицу лицо. Сидящих на скамье пленных, замерших в оцепенении, не трогали, хотя пара размытых фигур приблизилась вплотную.
Все заняло не больше трех-четырех секунд. И тут же вернулись звуки, а следом пропал, словно его и не было, иррациональный страх. Мышцы расслабились, позволяя протолкнуть в легкие первую порцию воздуха, и десантник судорожно, со всхлипом вздохнул. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием перепуганных людей, и немцев, и пленных. Или – мелькнула в голове Степанова первая более-менее осознанная мысль – уже с приставкой «бывших»? Не заподозрить, что неизвестные в скафандрах из фильма «Хищник» явились сюда именно за ним, было глупо. Фантастику-то бывало почитывал, ага. Ну, не за Гудерианом же? И уж точно не за Батищевым с летуном. А из всех присутствующих этому времени не принадлежал только он один. И призраки со вполне узнаваемыми повадками бойцов спецназа, разумеется. Вместе со всеми их впечатляющими технологиями. Интересно, кстати, что за излучение они применили во время штурма? Про инфразвук слышал, но он вроде бы только страх вызывает, а тут и паралич, и глухота – определенно что-то новенькое?
После судорожного сокращения мышц снова задергало тупой болью раны, на набедренной повязке проступило пока еще крохотное пятнышко свежей крови. Легонько закружилась голова, в глазах поплыло, и Леха с тревогой подумал, что может брякнуться в обморок, что крайне нежелательно, уж больно ситуация складывается неоднозначная.
Силуэты пятерых ворвавшихся в комнату незнакомцев подернулись мутью, обретая объем и цвет, и превратились во вполне осязаемых бойцов в непривычного вида экипировке. Чем-то напоминающей модульные штурмовые бронекомплекты групп антитеррора ФСБ или военного спецназа – видел подобные однажды, когда пересеклись на полигоне с ребятами из группы «А». Хотел было узнать подробности, а то и пощупать хитрую броню, но получил вежливый, но твердый отказ. У этих, правда, снаряга оказалась еще круче, полностью закрывая все тело. Да и шлемы непривычные, с затемненным, меняющим цвет щитком на все лицо. Оружие – по крайней мере то, что они держали на виду, – тоже совершенно незнакомое, какая-то зализанная по граням вытянутая коробка с пистолетной рукояткой и кучей обвеса, чем-то отдаленно напоминавшая немецкую перспективную безгильзовую винтовку. Весьма, конечно, отдаленно напоминавшая, просто другой аналогии не нашлось.
Забрало одного из спецназовцев, того, что стоял к пленным ближе других, внезапно распалось надвое, плавно втянувшись куда-то под шлем. Лицо бойца оказалось самым обыкновенным, вполне славянского типа. Чем-то парень даже напоминал Саньку Локтева, того самого армейского корефана, что задарил десантнику нагло умыкнутый фрицами штык. Поперек лба шел неширокий эластичный обруч с какими-то непонятными накладками на висках, возле губ торчал тоненький усик микрофона радиогарнитуры.
Несколько мгновений спецназовец с искренним любопытством разглядывал бывших пленных, затем произнес по-русски:
– Ну, со свиданьицем, стало быть. Который из вас?
Ответить Леха не успел: первым заговорил Батищев, с похвальной быстротой поборов вызванный внезапностью произошедшего шок.
– Который – что? – Голос контрразведчика заметно подрагивал, но звучал достаточно твердо. И даже зло. В принципе понятно – проняло мужика по самое не хочу. Сначала полночи фейс кулаками подправляли, утром снова на допрос потянули, затем вовсе не пойми что произошло – а сейчас еще и вопросы непонятные задают. Ваське вон куда проще: сидит себе, челюсть отвесив, да глазами ошалевшими по сторонам водит.
– Командир, – подал голос один из бойцов, так же разгерметизировавший шлем. – Семь минут. Дольше внешнее фантом-поле не продержится, батарея уже на пятидесяти семи процентах, не знаю, отчего, но расход энергии просто сумасшедший. Если сдохнет раньше срока, аборигены увидят реальную картинку. Придется шуметь и уходить с боем. Ну, сам понимаешь.
– Принял, – не оборачиваясь, буркнул спецназовец, как выяснилось, командовавший штурмовой группой. – Быстрее управимся.
Проигнорировав встречный вопрос особиста, он легонько коснулся рукой нагрудного сегмента бронекостюма, и в его ладони осталась небольшая плоская коробочка размером с Лехин мобильный телефон, но немного толще. Провел непонятной штуковиной вдоль тела Борисова, взглянул на засветившуюся мягким светом переднюю панель. Повторил операцию с глядящим волком контрразведчиком. Наконец добрался до десантника, тут же удовлетворенно качнув головой:
