— Чем? — теперь пришла пора удивиться Сергею. Неужели Трофимыч действительно решил отстоять его перед всеми комиссиями и оставить на должности? В сущности, Мякишев мужик упрямый и настырный, но сумеет ли он сладить с оравой медиков? Тем более мозги такая штука, которую никак невозможно проверить! Что ни скажи, все может оказаться верно!
— Чем? — эхом откликнулся Трофимыч. Он наклонился над столом. — Душу облегчить тебе хочу… Сознайся, взял ведь грех на душу, а? Не простил ему?! Ты пойми, я один сейчас тебя могу прикрыть, а потом, как говорится, сочтемся угольками. Вот тебе истинный крест святой — тут никакой техники сейчас нет, беседу нашу никто не записывает, поэтому не бойся быть откровенным. Мякишев тебе — как спасательный круг, мы ведь столько лет вместе!
Серов вдруг почувствовал себя так, будто стоит на краю пропасти и сделай даже самое легкое, но неверное движение и — полетишь в бездну. И даже звук голоса поглотит жуткая глубина, как в ночных кошмарах. И со дна этой пропасти его не вытянет никто. Никогда.
Он, не отводя взгляда от лица шефа, попытался улыбнуться.
— Я не понимаю…
— Колись, — как уголовнику прошипел Трофимыч. — Пока не поздно, еще есть возможность перевести стрелки, понимаешь? Я с тобой в кошки-мышки не играю!
— Какие кошки-мышки, о чем вы?
— Упорный, — с легким смешком констатировал Мякишев и закурил новую сигарету. — Обычно наш брат быстро разваливается, а ты рожками упираешься. Да кто поверит, глядя на твои плечищи, что ты больной и тебе пришла пора получать пенсион по инвалидности? А выслуги-то у тебя, Серега, нет! Пенсию поплатят-поплатят, да и перестанут, а в органах не восстановят и жить на подачки не удастся. И денег у государства на таких, как ты, нет и не будет. Можешь не сомневаться.
— Я не сомневаюсь.
— Сомневаешься! Во мне сомневаешься, не хочешь поговорить по-человечески, зажался весь, а, кроме как от меня, помощи ждать неоткуда!
— В чем, собственно, дело? — холодно спросил Сергей, так и не притронувшийся ни к чему стоявшему на столе. Он даже не взял сигарету. — Объясните наконец!
Трофимыч бросил на него цепкий пытливый взгляд и нервно забарабанил пальцами по столешнице, не обращая внимания на надрывавшийся телефон: пусть трезвонит, сейчас тут дело поважнее, а руководство он предупредил, что будет занят и не сможет откликнуться. Его крайне занимал завязавшийся с Серовым психологический поединок. Но поединок ли? Вдруг Серега и в самом деле ни сном ни духом? Тогда ситуация предстанет в совершенно ином свете, а пока нужно попробовать давить и выяснить все, хотя бы для себя лично. А как распорядиться результатами и что потом предпринять, всегда найдется время подумать.
— Ты вчера выписался? — устало прикрыл глаза Мякишев. — Днем, где-то в обед, так?
— Да, — подтвердил Сергей, не понимая, куда тот клонит.
— И вчера же ближе к вечеру на квартире некоего Ластикова в Капотне из твоего пистолета расстреляли Фомича и его приятеля, хозяина квартиры. Ты понял? Или уже отучился соображать, пока валялся на госпитальной койке?
Серов похолодел. Закружилась голова в предвестии дикой боли, готовой раскроить череп, а в кончиках пальцев начали пульсировать тоненькие иголочки — уколют, пропадут и вновь уколют.
Плевать на выпады начальства, можно пропустить их мимо ушей, тем более ситуация совершенно не та, чтобы сейчас ерепениться и затевать пустую свару. Вот, оказывается, где и как выплыло его исчезнувшее табельное оружие, пропавшее после взрыва! Как же, пропадет такая штука, жди! Через нее теперь всех собак на Сергея можно повесить и не только обвинить в утрате оружия, но и в двойном убийстве!
А что, все очень складно получается. Сначала подполковник Серов делает вид, что пропал его пистолет, потом, выйдя из госпиталя и не тратя времени даром, устанавливает, где находится агент Фомич, который навел его на заминированную квартиру, и не долго думая отравляет его вместе с приятелем в лучший мир, тем самым отомстив за свои неудачи и «подставу» со стороны стукачка, наверняка выполнявшего заказ криминальных боссов. Логично? Для кого-то, может быть, и да, но в действительности это просто бред! И есть свидетели, что он из госпиталя направился домой и не выходил больше до сегодняшнего утра. Кстати, сам Мякишев звонил ему, чтобы договориться о встрече!
«О чем ты!» — оборвал он себя. Тем, кому нужно утопить именно тебя, такое алиби — полное фуфло: для них твои отец и тетка заинтересованные лица!
М-да, положеньице-то, оказывается, хуже губернаторского! Тот же Мякишев в любой момент от всего отговорится и скажет, что к телефону подходил отец Серова, голоса у них очень похожи, и даже близкие знакомые их путают. Иван Сергеевич вполне мог сыграть роль своего сына перед телефонным собеседником, тем более что опыта отставному полковнику не занимать.
Нет, хватит фантазировать на заданную Трофимычем тему, а то уже не только покалывает в кончиках пальцев, но и подкатывает легкая тошнота, а затылок и правую половину головы начинает ломить, словно в темя вбили кол и пытаются развалить твой череп на две неравные части. Хотя почему пытаются, они и хотят его развалить. А он никак не поддается.
— Я не отучился соображать, — медленно выговаривая слова, поскольку язык казался чужим, а губы не слушались, ответил Серов. — Но подумайте сами, Александр Трофимович, что же я, в реанимации пистолет под подушкой прятал или под матрасом? И никто ничего не заметил? А взрыв я устроил сам, в целях провокации? Ведь существуют документы и опись того, что при мне было, когда я поступил в госпиталь. Кстати, заметьте, в бессознательном состоянии!
— Значит, не брал греха на душу? — недоверчиво прищурился Мякишев и, не выдержав, плеснул себе в стакан еще коньяку. Выпил, вновь закурил и жарко выдохнул: — Я понимаю, время сейчас такое… Если ты его и пришил, так помогу. Как на духу клянусь!
— Я же сказал! — Серов чуть повысил голос.
— Ну да, ну да, — закивал Трофимыч. — Вот только застрелили же из твоего ПМ твоего же агента. Правда, интересно?
— У вас сейчас допрос? Вы официально получаете от меня показания по делу как старший начальник?
— Почему допрос? Зачем мне тебя допрашивать? Мы, как добрые приятели, должны все решить, понимаешь? Лично я считаю, что получается полная ерунда и подозревать тебя глупо. Но есть и странные совпадения: при взрыве почти всех поубивало, и Левку Зайденберга тоже вместе с бандитами. Только ты и майор из спецотряда уцелели. А теперь пристрелили агента, который сказал тебе, где держали Зайденберга.
— Настучал, — с нехорошей улыбкой уточнил Серов. — Не сказал, а настучал.
— Можно и так, — к его удивлению, охотно согласился Трофимыч, допивая кофе. — Пусть так, если тебе нравится, я не стану возражать. Только теперь у покойного Фомича не спросить, какая сорока ему на хвосте принесла про заминированную квартирку! И знал ли он, подлец, что она заминирована? Неразрешимая задачка, Серега! И не спросить, откуда он узнал про Левку Зайденберга.
