Когда Михаил дошел до дома, было уже совсем светло. Город пробудился от ночного сна и суетливо спешил влиться в деловую жизнь. Василич тоже уже не спал. Кряхтя и охая, вышел навстречу Михаилу в своих неизменных синих сатиновых трусах.
– Утро доброе, – первым поприветствовал он соседа. – Рад, что ты сюда зачастил. А ты что, с пустыми руками?
– Извини, сегодня я пустой, – хлопнул Родин себя по карманам и наклонился, чтобы разуться.
– Погодь! – остановил его Василич, дыхнув перегаром. – Зато я богат. Сейчас. Не торопись раздеваться.
Михаил шумно вздохнул. Ничего не поделаешь. Здоровье дороже. Шаркая тапками с замятыми задниками, Василич удалился в свою комнату. Через минуту появился снова, протягивая два стольника:
– Мы вчера с Петрушей хорошо отдохнули, так что водочки чекушку и пивка на остаток.
– Слушай, Василич, ты бы тоже подзавязал. Совсем плохо выглядишь, – посоветовал Родин, принимая из его трясущейся руки деньги.
– А вот ты сейчас лекарство принесешь, и я сразу помолодею. Давай, сынок, поспешай, а то и впрямь худо мне совсем.
– А пожрать у тебя что-нибудь найдется?
– Вот с этим тоже проблема, – почесал небритый подбородок старик. – Ладно, погодь.
Он снова ушел к себе и вскоре принес еще сто рублей:
– На. И ни в чем себе не отказывай.
– Да ты не переживай. Я сегодня поработать схожу. На еду деньги будут, – пообещал Михаил, выходя за дверь.
– А ты что, совсем вернулся? – крикнул вслед Василич.
– Насовсем, – тихо ответил Родин, выходя на улицу.
Он зашел в тот же магазин, в котором познакомился тогда с Мариной. Не то чтобы на него нахлынули горькие воспоминания, просто было немного жаль, что чуть забрезжившие надежды на совместную жизнь с женщиной так скоро развеялись. Снова придется жить с пьющим стариком. И если раньше его это устраивало, то теперь постоянные попойки на этой территории с местными алкоголиками его совсем не вдохновляли. Придется повоевать за порядок. Не хочется, конечно, портить отношения с Василичем, но куда деваться? Так, как было раньше, уже не будет. Да и бегать ему постоянно за спиртным он не станет. Михаил реально оценивал перспективу, не ожидая от нее ничего хорошего.
Он купил то, что просил сосед, а к завтраку – четыре сосиски, плавленый сырок и городскую булку.
Когда вернулся, Василич лежал в своей комнате на грязном скомканном белье и охал, держась за сердце.
– Ты, Миша, как накаркал, – слабым голосом проговорил он. – Совсем мне худо. Налей-ка мне поскорее.
– Может, лучше «Скорую» вызвать? – засомневался Михаил. Дед был белее простыни, на которой лежал, поджав тощие ноги.
– Она уже приехала в твоем лице. Давай скорее.
Михаил ловко отвинтил крышку с бутылки и протянул старику. Тот немедленно присосался к горлышку. Вот так – без закуски и лежа, словно ребенок, что ест из бутылочки. Только картина эта отвратная. И запах в этой комнате совсем не детский. Родин почувствовал, как к горлу подкатил комок тошноты, и вышел на кухню. Тут тоже ничего приятного. Стол завален пустыми бутылками, башка и кости от селедки лежат прямо на порванной клеенке, пригоревшая сковорода с остатками непонятного блюда, в ней окурки, повсюду пепел и мусор. И вонь. Отвратительная кислая вонь всеми этими отходами и старьем.
Михаил раскрыл настежь окно и с брезгливым видом начал убирать со стола. Напихав в полиэтиленовый пакет мусор, нашел в буфете окаменевшую чайную соду и, отколов кусочек острием ножа, принялся оттирать ею клеенку. Затем перешел к плите. Потом отдраил с помощью все той же соды и раковину, предварительно перемыв гору грязной посуды. И только присев немного перекурить, вспомнил о Василиче. Что-то совсем его не слыхать. Выпил и заснул? Нет, определенно надо делать ремонт. Тут жить просто невозможно. Когда поставил отваривать сосиски в покореженной алюминиевой кастрюле, решил-таки заглянуть в комнату соседа.
Тот лежал в неестественной позе, спустив голые ноги на пол. Чекушка валялась на его тапке, замоченной в лужице разлитой водки. Михаил кинулся к старику и приложил пальцы к его шее. Слабая пульсация говорила о том, что тот еще жив.
«Скорая» приехала минут через тридцать. Все это время Михаил тщетно пытался привести Василича в сознание. Растирал его тощее тело, бил по щекам и, преодолевая отвращение, пытался делать искусственное дыхание и массаж грудной клетки, как учили еще в армии. Но признаков улучшения состояния здоровья у старика так и не добился.
Прибывшие врачи «Скорой помощи» сразу попросили документы Василича, которые Михаил с трудом нашел. Потом вообще не хотели его забирать, объясняя это тем, что и для нормальных-то пациентов мест нет, а алкашам и подавно в больнице делать нечего. Но Михаил настоял на своем, пригрозив жалобой в Минздрав. Сам помог погрузить соседа на носилки, положил прямо на старика его трикотажные штаны и фланелевую рубаху и вынес до машины вдвоем с худосочным санитаром.
– Куда его? – спросил у него же, погрузив почти бездыханного Василича в автомобиль.
– Вторая сегодня дежурная, – нехотя буркнул санитар, захлопывая заднюю дверь белой «Газели».
Проводив взглядом «Скорую», Михаил вернулся в опустевшую квартиру. Видит Бог, он не желал такого соседа, когда думал об ожидающих его трудностях в совместном проживании. И сейчас, выключив газ под уже прижарившимися в кастрюле сосисками, потерял всякий аппетит и курил одну за другой свою неизменную «Астру». С одной стороны, надо бы было поехать вместе с ними. Узнать, что со стариком. Чего нужно? Но с другой – чего там делать без денег? Его даже слушать не станут, не то что отвечать. И он решил, что надо немедленно отправиться на товарку, поработать часов до пяти, затем поехать в больницу и уж тогда качать там права. Родин был уверен, что до его появления к Василичу никто и не подойдет. Кому он нужен – воняющий перегаром нищий пенсионер? В наших бесплатных лечебных заведениях это дело обычное. А потом скажут: скончался от сердечной недостаточности. Но Михаилу даже в голову не пришло воспользоваться такой ситуацией. Во что бы то ни стало он должен помочь Василичу.
На ходу жуя горячие сосиски, он уже спешил к автобусной остановке. Благо в кармане осталась мелочь на проезд. И он совсем не догадался пошарить в комнате соседа в поисках денег – рассчитывал лишь на собственный заработок.
Около шести вечера Михаил зашел в приемное отделение больницы, куда, по словам санитара, должны были доставить Василича. Имея при себе тысячу рублей, он чувствовал себя полноценным гражданином, имеющим право получить требуемую информацию. Но регистраторша, полистав журнал, не нашла нужного имени.
– К нам такой не поступал, – ответила она, не поднимая головы, когда Родин, едва вспомнив фамилию соседа, сделал запрос.
– Но мне водитель «Скорой помощи» сказал, что повезут к вам, – продолжал настаивать он. – Смотрите лучше. Квасников Александр Васильевич.
