– Новый ухажер?
– Нет, просто познакомилась с необыкновенным человеком.
– Сразу-таки необыкновенным?
– Да! Он, бабушка, экстрасенс. Его укусила гадюка, и появился дар, он живет в Костроме.
– Кто, дар?
– Нет, молодой человек, экстрасенс.
– Только экстрасенса из Костромы нам не хватало! Задурил тебе голову! Гадюка его укусила!
– Да, я сама видела! В «Новом континенте», я туда зашла хлеба купить. После занятий, уже поздно было, – оправдывалась Аня.
– Ты как питаешься? – насторожилась бабушка.
– Я хорошо питаюсь, в обеденный перерыв ходим в столовую, а вечером бу… булки с твоим вареньем, чай пью.
– Ну-ну, – подозрительно прищурилась бабушка.
– Что ты «нукаешь»? Я тебе говорю, что в супермаркете человека гадюка укусила!
– Это-то меня как раз не удивляет.
Бабушка настойчиво советовала выбросить из головы укушенного экстрасенса. Но Аня не послушалась, и они переписывались и перезванивались с Эдом почти месяц. Главным образом обсуждали чудесный дар, который у Эда нисколько не растворился после того, как видимые последствия укуса гадюки прошли.
В какой-то момент Аня поделилась своими страхами: неприятно представить, что ты в любую минуту можешь видеть, чем я занимаюсь. Но Эд успокоил: его ясновидение территориально ограничивалось сотней километров вокруг Костромы. И вообще подарок небес его не радовал, напротив. Лишние способности прибавляли лишние хлопоты, приводили к ситуациям анекдотическим, которые Эд остроумно описывал.
Эд собирался приехать в Москву, они договаривались о встрече, бабушка подслушала – телефонный разговор происходил на даче.
– Никуда я тебя не отпущу! – решительно заявила бабуля. – Неизвестно, в какие извращения тебя втянет этот колдун!
Они поспорили, Аня всплакнула, пригрозила убежать, бабушка легла на диван, схватилась за сердце, скорбным голосом попросила валерьянки. В итоге пришли к компромиссу: Эд приезжает на дачу, бабушка сама посмотрит на это чудо природы.
– Моя бабушка, Татьяна Владимировна, – представила Аня. – Эд.
– Эд что? – не поняла бабушка.
– Эд – сокращенно от Эдуард, – пояснил Эд.
– Ну-ну, сокращенно.
Последнее слово бабушка произнесла с явным осуждением, но обедать пригласила. За столом бабушка вела себя прилично: вспоминала, как тридцать лет назад побывала в Костроме, подкладывала Эду в тарелку добавочные котлеты. Но Аня рано радовалась бабушкиному мирному настроению.
Когда закончили обедать, выпили компот из черной и красной смородины, бабушка взяла слово:
– Ну, вот что, молодой человек, сокращенно Эд! Вы моей внучке не подходите. Хватит нам ее мамаши, которая родила Анну неизвестно от кого.
– Бабушка! – воскликнула Аня.
– Что бабушка? Еще тот экстрасенс был. А теперь моя доченька, Анина мамочка, за вторым мужем который год по северам мотается. И хоть бы денег зарабатывали, куда там! Голь перекатная.
– У моей мамы тоже второй муж, мой отчим, – вставил Эд.
– Ну-ну, хорошая наследственность, – язвительно фыркнула бабушка.
У бабушки была привычка говорить «ну-ну» – с осудительной интонацией.
– Я тебя прошу! – чуть не плакала Аня.
– Заткнись! – велела бабушка. – Отправляйтесь-ка, юноша, отсюда подальше. В цирке выступайте, по телевидению, там приветствуются мракобесы. А нам это не нужно! Про Анну забудьте.
– Я сама решу, – начала Анна.
– Через мой труп решишь, – отрезала бабушка.
Эд неожиданно рассмеялся:
– Татьяна Владимировна! Честно говоря, никаких особых способностей у меня нет.
– Как нет? – поразилась Аня.
– Увы.
– Но ты же предсказывал, я сама видела! Та авария!
– Кретин на «Вольво», наверное, пьяный, несколько раз мимо нас промчался, круги нарезал, при повороте на набережную неизбежно должен был врезаться в ограждение.
– А мужик с собакой?
– Я увидел его издалека и рассчитал, что он появится из-за угла.
– Ты предсказал, что бабушка мне звонит, беспокоится!
– Естественно. Что тут чрезвычайного?
– Откуда знал, что я живу с бабушкой?
– Ты сама обмолвилась, когда мы в больнице сидели.
– Машина! Остановилась та, на которую ты же и указал.
– Первые были иномарками, на них редко бомбят. А на «Жигулях» – скорей всего.
– «Якитория»?
– Бывал там несколько раз.
– Официантка поднос уронила.
– Конечно, она как сомнамбула передвигалась.
– Ты почувствовал, что тебе придет эсэмэска.
– От друга, у него такой фан – слать под утро эсэмэски: «Если кто не спит, приходите пиво пить».
– Китаец Фан? – спросила Татьяна Владимировна. – Пьющий китаец?
– Фан – это «развлечение», что-то вроде забавы по-английски, – вежливо объяснил Эд.
– Но ты… ты, – заикалась от возмущения Аня, – целый месяц писал мне про свои видения!
– Прикалывался.
– Что делал? – снова уточнила Татьяна Владимировна.
– Шутил.
– Он шутил! – вскочила Аня. – Шутил! Прикалывался! Знаешь что?
– Что?
– Иди ты, куда тебя моя бабушка послала!
Аня выскочила из дома, Эд рванулся следом, но бабушка его удержала:
– Сиди! Пусть перебесится. Значит, живешь в Костроме, хороший город. А работаешь где?
Татьяна Владимировна получила всю необходимую информацию, выпытала биографию, узнала про материальную обеспеченность, состав семьи, приверженность дурным привычкам, вроде выпивки. Во время допроса Эд несколько раз пытался улизнуть, но Татьяна Владимировна справедливо говорила ему, мол, «Аня сейчас на взводе, остыть ей надо, а то наговорит тебе сорок бочек арестантов», и спрашивала про наследственные болезни, не страдает ли кто из родни.
Полученной информацией бабушка осталась довольна, сменила гнев на милость, отпустила Эда, который побежал объясняться с Анютой. Бабушка открыла окно, чтобы подслушать, но слов в быстрой визгливо-возмущенной речи внучки было не разобрать, как и в басовитых «бу-бу-бу» Эда. Только и услышала его восклицание: «Как экстрасенс я тебе интересен, а как нормальный человек нет?!»
Бабушка, улыбаясь, мыла посуду.
– Чисто Шурик, – сказала она вслух.
Вспомнила гайдаевский фильм про приключения Шурика. Там студенты тоже в ясновидящих играли. А закончилось все поцелуями. В жизни, как и в кино, у молодежи все заканчивается одинаково.
