– Шрайк даровал мне боль, – просто ответил Дюре. – Боль и страдание, превосходящее всякое воображение. Я дважды встречался с этим существом и готов поклясться, что это не божество и не демон, а просто органическая машина из кошмарного будущего.
– Тьфу! – Епископ сделал презрительный жест и, сложив руки на груди, уставился в пространство.
Огорченный тамплиер немного помолчал, затем, подняв голову, негромко спросил:
– Вы хотели что-то узнать у меня?
Дюре перевел дух:
– Да. Хотел задать вам несколько вопросов и, увы, известить о печальном событии: Истинный Глас Древа Хет Мастин умер.
– Нам это известно, – ответил тамплиер.
Дюре замолк. Каким образом эта информация попала на Рощу Богов? Впрочем, это не имело теперь никакого значения.
– Я хотел узнать у вас, почему он отправился в паломничество. Что это была за миссия, до завершения которой ему не суждено было дожить? Мы все рассказали наши… наши истории. Все, кроме Хета Мастина. И теперь меня гложет мысль, что именно в его судьбе ключ ко многим тайнам.
Епископ мельком посмотрел на Дюре и едко усмехнулся:
– Мы не обязаны извещать тебя ни о чем, священник мертвой религии.
Сек Хардин долго молчал, словно собираясь с силами, и наконец заговорил:
– Хет Мастин добровольно вызвался донести Слово Мюира до Гипериона. Пророчество, которое веками таилось в корнях нашего верования, гласит, что с наступлением тревожных времен один из нас будет призван, чтобы отправиться на корабле-дереве на Святой Мир, сподобится лицезреть там гибель своего корабля, а затем возродит его в качестве вестника Искупления и дела Мюира.
– Следовательно, Хет Мастин знал, что «Иггдрасиль» будет уничтожен на орбите?
– Да. Это было предсказано.
– И он с помощью корабельного эрга должен был вывести в космос новый корабль-дерево?
– Да, – ответил тамплиер еле слышно. – Древо Искупления, которое должен был передать ему Аватара.
Дюре откинулся на спинку стула.
– Понимаю. Древо Искупления… Терновое дерево… Хет Мастин испытал настоящий шок во время гибели «Иггдрасиля». Затем он был перенесена Долину Гробниц Времени и предстал перед терновым деревом Шрайка, но так и не сумел или не смог исполнить свою миссию. Терновое дерево – чудовищный сгусток смерти, страдания, боли… Хет Мастин не представлял, что его ожидает. Или же это оказалось выше его сил. Во всяком случае, он бежал. И умер. Собственно говоря, я так и предполагал, только не мог понять, какую во всем этом роль отвел ему Шрайк.
– Да что вы там мелете? – взорвался епископ. – Древо искупления описано в пророчествах! Оно будет сопутствовать Аватаре в час последней жатвы. Вашему Мастину следовало почитать за великую честь, что именно ему выпало счастье вести древо сквозь пространство и время.
Дюре лишь покачал головой.
– Мы ответили на ваш вопрос? – спросил Сек Хардин.
– Да.
– В таком случае потрудитесь ответить на наш, – властно заявил епископ. – Что случилось с Матерью?
– Какой матерью?
– С Матерью Нашего Спасения. Невестой Искупления. С той, которую вы зовете Ламией Брон.
Дюре вернулся в прошлое, пытаясь вспомнить записанные Консулом на пленку исповеди паломников. Итак, Ламия ждала ребенка от первого кибрида Китса, и лузусские шрайкисты спасли ее от толпы и включили в состав паломничества. Кажется, она упомянула, что священники Культа Шрайка обращались с ней весьма почтительно. И… что же из этого следует? Путаница какая-то… Да, похоже, он уже не тот, прежний Дюре, сообразительный и проницательный.
– Ламия лежала без сознания, – ответил он. – По-видимому, Шрайк забрал ее и подсоединил к какой-то штуке, вроде кабеля. Мозг не функционировал, но плод уцелел.
– А личность, которую она несла? – взволнованно перебил его епископ.
Дюре вспомнил рассказ Северна о смерти этой личности в мегасфере. Но его собеседники и не подозревали о существовании второй личности Китса – Северне, который в этот момент, скорее всего, старается открыть Гладстон глаза на ужасное предложение Техно-Центра. Дюре покачал головой. Все это слишком сложно.
– Я ничего не знаю о личности, которую госпожа Брон несла в петле Шрюна, – медленно произнес он. – Кабель, то есть штука, которую подсоединил к ней Шрайк, похоже, включен в разъем наподобие кортикального шунта.
Епископ кивнул, удовлетворенный ответом.
– Пророчества сбываются одно за другим. Вы выполнили свою миссию посыльного, Дюре. А сейчас мне пора. – Лузусец встал, кивнул на прощание Истинному Гласу Мирового Древа и, быстрым шагом пройдя по площадке, сбежал по лестнице к лифту.
Несколько минут Дюре и тамплиер сидели в полном молчании, убаюкиваемые шорохом листьев и тихим колыханием площадки. Небо над ними окрасилось в шафрановый цвет – Рощу Богов окутали сумерки.
– Ваше утверждение о «боге из машины», который много веков дурачил нас ложными пророчествами, – страшная ересь, – произнес наконец тамплиер.
– Вероятно. Но в долгой истории моей церкви было немало случаев, когда страшные ереси оказывались суровыми истинами, Сек Хардин.
– Будь вы тамплиером, мне пришлось бы казнить вас, – донеслось из-под капюшона.
Дюре лишь вздохнул. Возраст и усталость выветрили из его души саму способность бояться чего бы то ни было, включая смерть. Он встал и вежливо наклонил голову:
– Сек Хардин, мне пора. Простите, если невольно обидел вас. Мы переживаем безумные времена, а безумие, как вы знаете, заразительно.
«Лучшие из людей обходятся без убеждений, – вспомнил он чьи-то строки, – ну а худшие просто разрываются от страстной горячности».
Отвернувшись от Хардина, Дюре двинулся к краю платформы. И застыл на месте.
Лестница исчезла. Тридцать метров по вертикали и пятнадцать по горизонтали отделяли его от ближайшей площадки, где ждал лифт. Мировое Древо уходило на километр или еще глубже в океан листвы. Другого выхода отсюда не было. Опершись о перила, Дюре подставил разом покрывшееся потом лицо вечернему ветру и только сейчас заметил, что на аквамариновом небе проступили первые звезды.
– Что это значит?
Фигура в сутане почти слилась с темнотой.
– Через восемнадцать стандартоминут Небесные Врата будут захвачены Бродягами. Наши пророчества гласят, что этот мир подлежит уничтожению. Несомненно, вместе с ним погибнут его порталы и мультипередатчики, то есть планета фактически прекратит свое существование. Ровно через стандарточас после этого небеса Рощи Богов озарят шлейфы военных кораблей Бродяг. Наши пророчества гласят, что члены Братства, которые останутся, и все остальные – хотя случайно оказавшиеся здесь граждане Гегемонии давно эвакуированы, – все они погибнут.
