– А-а-а, – так же ни о чем протянула она.
Замолчали. Поезд затормозил, дернулся, прополз медленно вдоль перрона и окончательно остановился. Приехали. Все.
– Я провожу тебя до такси, – подхватив ее сумку и закидывая на плечо, сообщил Батардин.
Майя только пожала плечами – ну, проводи.
Такси пришлось подождать в очереди, но она двигалась довольно быстро, и Майя только-только успела немного помучиться уже ненужным и уже неудобным присутствием этого мужчины рядом и непониманием, что и как надо говорить.
Ее такси подошло, Батардин открыл заднюю дверцу, поставил на пол сумку, открыл переднюю дверцу для Майи.
– Ну, пока, – махнула Майка рукой и села в машину.
А он почему-то не спешил захлопывать за ней дверь и смотрел задумчиво, словно решался на что-то, и вдруг взял ее за ладонь и потянул к себе. Девушка вышла из машины, недоуменно глядя на него.
– Полетели со мной! – поразил Матвей ее неожиданным предложением. – Прямо сейчас поедем в гостиницу ко мне и утром улетим. – Батардин всмотрелся внимательно в Майкино лицо и улыбнулся бесшабашно. – На неделю, на две, на месяц, если сможешь. Я покажу тебе город, проведем время вместе. Полетели?
– Как-нибудь в другой раз, – помолчав и порассматривав его, ответила она тоном, в котором «в другой раз» звучало совершенно однозначно как «никогда».
– Ну, ладно, – растаял мгновенно его энтузиазм, и, нагнувшись, Матвей легко поцеловал ее в щеку. – Тогда пока. Созвонимся.
Майя снова села в такси, и на этот раз Матвей захлопнул за ней дверцу, сделал прощальный жест раскрытой ладонью, закинул рюкзак на плечо и развернулся, высматривая следующее такси для себя. Машина с девушкой отъехала, а Майя все смотрела на его удаляющуюся фигуру в заднее окно, он не повернулся проводить ее взглядом.
– Стойте! – неожиданно прокричала Майка таксисту, и тот резко нажал на тормоза. – Извините, – тут же попросила прощения она и, улыбнувшись ему задорно, пообещала: – Я сейчас. Я быстро!
И, выскочив из машины, понеслась назад к Батардину.
– Матвей! – окликнула она.
Он повернулся на оклик и только успел удивиться, а она уже добежала и повисла на нем с разбегу, так, что ему пришлось ее подхватить, оторвав от земли.
– Мы неправильно попрощались, – улыбалась Майка – Совсем не так, как надо!
И, наклонившись, поцеловала мужчину в губы, а он сразу перехватил ее поудобней ладонью за затылок и углубил их поцелуй, превратив из прощального в чувственный и настоящий.
– Вот так! – оторвавшись от него, зачарованным голосом сказала девушка. – Вот так правильно!
Выбралась из его объятий, весело рассмеялась, поднялась на цыпочки, чмокнула еще разок и помчалась назад.
– Постой! – прокричал он ей в след, заразившись ее ухарством.
– Пока! – на ходу подняв руку, прокричала она. – Созвонимся!
Заскочила в такси, хлопнула дверью, и машина отъехала, теперь уж окончательно увозя ее.
Приехав в гостиницу, Майя приняла ванну, выключила везде свет, задвинула плотные шторы на окнах, оставив северную белую ночь за стеклами, и сразу же завалилась в кровать, даже волосы сушить не стала, только подстелила на подушку полотенце.
Ей хотелось подумать. Вот так – одной в темноте, тишине, спокойствии, когда никуда не надо торопиться, – подумать обо всем, что с ней произошло за эти дни.
Лежа на спине и глядя в темный потолок, она вспоминала первую встречу с Матвеем Батардиным и что тогда подумала о нем, и первый разговор со Старцем Никоном, и эту безумную аферу с женитьбой, и те откровения и то духовное потрясение, что испытала у Чудотворной Иконы и разговаривая со Старцем.
И особенно свою первую брачную ночь, пусть и фиктивную, но ведь состоявшуюся – и дальше, дальше – их поездку в поезде, откровенные разговоры и вдруг так неожиданно, так однозначно перечеркнувший душевую близость – которая, как девушке казалась, возникла между ними, – этот листок с адресом. В тот момент ее словно встряхнули, возвращая в реальную жизнь из мира фантазий и иллюзий. Словно холодной водой окатили.
Почему она так расчувствовалась и прониклась доверием и каким-то особым приятием к этому мужчине? Вот так, практически сразу?
А когда он вдруг сказал: «Полетели со мной!», на какое-то мгновенье ей показалось, что он зовет ее жить вместе, сделать их фиктивный брак настоящим, и у нее молнией вспыхнула бесшабашная мысль: «А что, может попробовать?!», и сердце заколотилось от пугающей решимости… «На неделю, на две, на месяц, если сможешь, – уточнил он. – Проведем время вместе».
Нет. Не о том она подумала – он звал ее продолжить замечательный секс, раз уж он им удался, и какое-то время провести вместе, вроде такой отпуск вдвоем с достойным сексуальным партнером.
И Майя почувствовала, как что-то угасло у нее внутри – надежда, может быть, или желание совершить нечто дерзкое, решительное, меняющее кардинально ее жизнь – бог знает.
Но стало как-то тускло и тихо в душе.
И она еще раз спросила себя: а чего, собственно, она ждала от мужчины, и честно ответила: «Понятия не имею. Наверное, ничего, так, женские капризы и легкая обида, что не оценили по достоинству».
Ну и аминь. И нечего тут голову забивать ерундой всякой.
И, повернувшись на бок, она приказала себе спать.
Но предательской мышкой проскочила мыслишка – а ведь хотелось, хотелось чего-то и о чем-то мечталось непонятном и возможном даже, но подспудно, подспудно, там, в самой глубине сознания и пережившей потрясения души, уже верящей во всякие чудеса…
– Да ладно, – прошептала себе вслух Майка, – ерунда все.
Матвей дал себе четкое распоряжение спать и ни о чем не думать – завтра ранний полет. За годы своей не самой простой работы он научился относиться ко сну самым серьезным образом, гасить в душе любое возбуждение и спать, когда это было необходимо. Даже тяжелейший последний год с бесконечными мыслями о сыне и о своей виноватости перед ним не стал исключением – спать и отдыхать необходимые часы, это тоже его святая обязанность и большая ответственность за людей, которых он везет, за груз, за полет, за машину.
Ну, такая вот работа.
Поэтому, как ни свербило его желание подумать и разобраться, что у них там с Майей произошло непонятное с расставанием, он все же отдал себе приказ ни о чем не думать и спать.
Зато полный простор для воспоминаний и размышлений предоставлялся ему весь обратный полет до Архангельска, который он пилотировал в своем кресле командира, – вот хоть удумайся, никто не мешает – полет в штатном режиме, простой грузовой спецрейс и второй пилот скучает, можно ему управление передать.
С того момента, как Матвей обратил внимание на девушку, садившуюся в поезд, он ощутил, что она зацепила что-то в его душе, казалось бы наглухо закрытой для эмоций и переживаний, да для всего закрытой помимо боли и вины.
