– Я искренне желаю вам успешного выступления. Думаю, ваш наставник гордился бы вами. Скажите, во сколько будет данное мероприятие?
– В двенадцать часов. Вы придете? – Анжела наконец соизволила посмотреть в мою сторону.
– Разумеется, – ответила я и сделала паузу, чтобы собраться к следующему вопросу: – Анжела, как вы думаете, могли бы вы своим завтрашним выступлением составить конкуренцию другим участникам?
Анжела сразу не ответила, мне даже показалась, что она вообще в прострации и не услышала мой вопрос.
– Я не могу вам точно сказать. Сейчас мы явно ни для кого конкуренцию не составим. Просто выступим, и все.
– Значит, если бы ваш наставник был в данный момент с вами, то вы бы могли занять призовое место? – предположила я.
– Не уверена, – четко ответила Анжела. – Но, думаю, шансов было бы больше.
– Почему? Анжела, ваш наставник ушел из жизни несколько дней назад, а, исходя из ваших слов, он уже с весны готовил вас к этому турниру. Неужели за эти пять дней он преподал бы вам на тренировках нечто настолько незаурядное, что ваши шансы на победу возросли бы?
– Знаете, Татьяна, – произнесла Анжела таким тоном, будто я бестолковая и ничего не понимаю, – дело не в этом. Тут имеет место моральный аспект, а также организационный. Буквально за несколько дней до смерти он говорил, что надо отточить наше выступление за три-четыре тренировки, то есть собрать все воедино, скомпоновать. Это как спектакль, понимаете. Сделать генеральную репетицию, отработать все до мелочей, кому где встать, в какую сторону смотреть и так далее. Мы вчера пробовали это сделать сами, и у нас ничего не вышло. К тому же мы не уверены до конца, правильно ли делаем те или иные движения, поэтому от пары боевых комплексов нам пришлось отказаться. Оставили только один – основной, а также комплекс с шестами. А в заключение хотим показать несколько приемов и защиту от палок. Другие виды оружия мы даже трогать не будем, дабы не выглядеть совсем уж смешно и нелепо.
– Ясно, Анжела, я вас прекрасно поняла. Завтра я обязательно буду в Солнечном к двенадцати, – заверила я, после чего перешла к другим интересующим меня вопросам: – Скажите, Анжела, как часто Валерий Михайлович проводил персональные тренировки?
– Персональные… – Анжела на несколько секунд задумалась. – Нечасто. Обычно он это делал в самом начале, дабы всех нас быстрее поднатаскать и выявить, как он говорил, физические особенности. А потом он давал индивидуальные занятия только тем, кто его об этом просил.
– Последнее время он кого-нибудь тренировал персонально, вы не в курсе?
– Не в курсе, но, скорее всего, нет. Он не очень-то распространялся, это его личное дело. Единственное, что я помню: по весне он взялся индивидуально тренировать троих парней. Они были из какого-то охранного агентства и до этого занимались то ли карате, то ли боксом. Валерия Михайловича просили натаскать их в плане приемов, захватов и работы с оружием. Но сколько они у него занимались, я не знаю, может, месяц, может, два.
– Вы сказали, это было весной. А летом? Особенно меня интересуют последние дни его жизни, может, вы что-то слышали?
– Нет, не слышала. Спросите лучше об этом его супругу.
– Я ее уже спрашивала. А может, кому-то из ребят известно об этом, как вы думаете?
– Вряд ли. Если я не знаю, то другим и подавно это неизвестно, – ответила Анжела таким тоном, будто только она была в курсе всех дел своего тренера, словно секретарь. Возможно, так оно и было, ведь она сама обмолвилась при первой встрече, что была в группе старостой.
– Анжела, вы никого не знаете из окружения вашего наставника по имени Ким? Может, это не имя, а прозвище.
– Ким? – удивленно переспросила Анжела. – Нет, никогда не слышала.
– Есть предположение, что он эту девушку тренировал.
Анжела во второй раз за все время беседы соизволила взглянуть на меня. Я не успела заметить, что конкретно выражало ее лицо, то ли удивление, то ли недоумение, но посмотрела она весьма выразительно.
– Татьяна, я не знаю, откуда у вас подобная информация, но я ни о какой Ким никогда не слышала.
Возможно, ты еще о многом не слышала, дорогуша, подумала я. В этом деле начинают проявляться интересные моменты. Впрочем, в ходе следствия так случается практически всегда. Бьюсь об заклад, что мне еще предстоит узнать впечатляющие подробности. Хотя, если честно, я еще ничего толком не нарыла. Просто всплыли некоторые факты из жизни убитого.
Я попрощалась, пообещав завтра быть в спортивной школе в Солнечном. Анжела сухо сказала мне «до свиданья» и продолжила свой путь по парку. Я же направилась обратно, чтобы выйти на проспект Кирова и засесть в каком-нибудь уютном кафе. Мой организм уже давно просил чего-нибудь съестного и вкусного. И от чашечки кофе я бы тоже не отказалась.
Устроившись в кафе напротив гостиницы «Волга», я сделала заказ. Кофе попросила принести сразу. Отпив пару глотков моего любимого напитка, я достала сотовый и набрала номер Романа. Тот заверил меня, что уже свободен и готов встретиться со мной, пообещав быть в кафе минут через двадцать.
Я решила пока насладиться вкусной едой. Роман появился, как и обещал. Он сразу меня узнал и подошел ко мне. Стройный, темноволосый, симпатичный, тот же цепкий прищуренный взгляд, какой и был при первой нашей встрече. Роман тоже не прочь был перекусить, поэтому, сделав себе заказ, он, немного поерзав на стуле, начал разговор:
– Татьяна, я хотел бы… Кстати, как ваше расследование?
– Идет полным ходом, но пока ничего конкретного, – ответила я стандартно, не вдаваясь в подробности.
– Ясно, – протянул молодой человек. – Я хотел с вами поговорить…
– Я это поняла, иначе бы ты не стал встречаться со мной. – Я намеренно обратилась к нему на «ты», к тому же парень был значительно моложе меня. – Так о чем ты хотел поговорить?
– Мне надо было с вами встретиться один на один. Просто тогда в зале, где мы все собрались, нельзя было обо всем сказать. Да и наш Михаил… – Роман осекся и замолчал.
– Что Михаил? – мягко спросила я.
– Понимаете, он такой сложный, такой, как бы это сказать… замороченный, что ли. В общем, строит из себя много и любит умничать. Не скрою, у него это неплохо получается, но иногда это раздражает. Они с Анжелой возомнили себя лучшими в группе и считают, что они за главных. Да, по сути, так оно и было, когда Валерий Михайлович уезжал на семинары в Киев или Москву, то их оставлял за старших. Но они слепцы! – почти выкрикнул Роман.
– В смысле?
– Они тупо верили всему тому, что говорил им Валерий Михайлович. И четко выполняли то, что он советовал. Не спорю, может, это и неплохо. Наверное, идеальный ученик таким и должен быть. Да, они были фанатами тренировок и тех знаний, которые преподносил нам наш наставник. Но многих вещей просто не видели.
– Каких именно? – поинтересовалась я.
