Течение всё-таки подхватило убитого и понесло тело к Тирренскому морю.
У Ильи стало на душе легче, даже рукой помахал:
– Счастливого плавания, Брут!
Убитого было совсем не жалко, поскольку он попал в яму, которую готовил другому. Поделом! Плохо, что за ним стоял Новациан. Брут – мелкая сошка, на его место найдётся другой. Сам же Новациан может не оставить попыток убийства, и одна из них окажется удачной. Хуже, если, кроме Брута, о местонахождении Ильи знали другие заговорщики. Сопоставят визит Брута и пропажу псаломщика и денег с посещением Ильи, тогда жди непрошеных гостей. Самое паскудное в этой ситуации – Диану подставил.
Пока назад шёл, обдумывал, правильно ли он поступил? Или не надо было трогать Брута, а о разговоре доложить Кастору? А самому попутно организовать негласную охрану папы – хотя бы их пятёркой. Парни уже азы знают, а главное – преданы христианству и не способны переметнуться на сторону антипапы, уж в этом Илья был твёрдо уверен.
Антипапой в римской общине называли того священника, который сам себя назвал папой без выборов собранием епископов.
Глава 5. Бойня
Илья добрался до дома Дианы далеко за полдень, пожалуй, уже ближе к вечеру. Одно дело – ехать на муле, и совсем другое – идти пешком. Далековато он забрался от дома. Мула с повозкой бросил на берегу.
Родителей Дианы дома не было.
Сама она, взглянув на порядком уставшего Илью, спросила:
– Есть хочешь?
– Не откажусь.
– Мясо скоро готово будет. Как тебе бараньи рёбрышки с бобами?
– Жду с нетерпением…
Илья прошёл в свою каморку – надо было освободиться от мешочка с золотом. Он невелик, но довольно тяжёл.
Высыпая монеты на лежанку, он решил пересчитать их. Одна, две, три… десять… тридцать монет! Сумма изрядная! Наверное, Брут и получил их на наём его, Ильи, для убийства. Но вот предложил почему-то только половину, даже по максимуму. Наверное, вторую половину возжелал для себя.
Диана вошла неожиданно для него. Либо Илья слишком погрузился в раздумья, либо она очень тихо подкралась, желая увидеть, чем он занимается.
– О, золото! Ты кого-то ограбил?
– Как ты могла подумать такое? – возмутился Илья. Он убийца, но не вор и не грабитель.
– Откуда тогда деньги? Подари одну монету.
– Бери.
Монеты были новые, не успели истереться. И на них не было зазубрин, царапин, как будто только что из-под чекана.
Диана выбрала монету, повертела в пальцах.
– Что ты будешь делать с деньгами?
– Не решил ещё.
– Я куплю себе красивое ожерелье. А ты, наверное, купишь дом?
– Не исключаю.
Хотя ещё пару минут назад Илья об этом не думал вовсе.
– Семейное гнёздышко вить собрался? По возрасту – пора.
– Куплю и женюсь на тебе, – пошутил Илья.
Но, как говорится, в каждой шутке есть доля правды.
– А я не пойду, – серьёзно ответила Диана.
Илья не сразу осознал услышанное, но потом расстроился, хоть и не подал вида.
– Почему? – поинтересовался он.
– Ты варвар. У тебя нет положения в обществе, ты не имеешь постоянного дохода. А мужчина должен обеспечивать семью. Римские женщины не работают, ты разве не знал? Только нищие из инсул идут в услужение в богатые дома, весталками в храмы или сидят за ткацкими станками. Ты хорош собой, сложен, как Аполлон, и неутомим в постели… Возможно, лучший любовник из тех, кого я знала. Но мужем я тебя не вижу. Может быть, тебе не понравилось то, что я сказала, но правда такова.
Илья был оглушён. Он-то думал, у них взаимные чувства. А оказалось, что девушке он нужен был лишь для развлечения. Но для молодой девушки рассуждения её слишком прагматичны.
– Не верится, что это твои слова, – сказал он через силу.
– Ну конечно!.. Так мне говорил отец, и я ему верю. Он хочет мне добра.
– Пожалуй, он прав…
Действительно, положение Ильи шаткое. Ни дома, ни доходного промысла в руках – да хоть бы торгового или ремесленного. А поскольку варвар, достойного места в приличном обществе ему не занять, будь он хоть трижды богат. И не о сенаторском кресле речь, это понятно, но его даже квестором в городской магистрат не возьмут.
Не понравилось ему то, что сказала Диана, но все слова были правильными. Ситуация такова. Правда никогда не бывает приятной, и с этим надо смириться. К тому же он периодически должен будет отлучаться на опасные задания, и чем одно из них может закончиться, неизвестно.
– Ты чего приуныл? – вернул его в реальность голос Дианы. – Обед готов, я старалась. А впереди нас ждёт восхитительная ночь.
Диана была весела, как будто и не было разговора, оставившего у Ильи тяжёлый осадок в душе. Неужели все римлянки такие? Всё же славянская душа куда чище, отзывчивее. Если уж любовь, так гори всё остальное синим пламенем, и пусть весь мир подождёт. Нет, при некоторой внешней похожести по душевности Диане до Марьи далеко.
Диана убежала, а Илья собрал монеты в мешочек. Каморка мала, обстановка скудная, и спрятать мошну некуда. Так он и бросил мешочек лежать под топчан. Настроение Ильи, и так бывшее после встречи с Брутом неважным, испортилось окончательно. Даже аппетит пропал, хотя сегодня он ещё ничего не ел.
Однако, выпив кружку неразбавленного вина и посмотрев, как Диана уплетает мясо, сам принялся есть. Но ощущения от вкусной еды были неважными, как будто кто-то потоптался в душе грязными сапогами. Он то и дело подливал себе вина, и Диана удивилась:
– Мне не жалко вина, но так пить нельзя!
– Ещё как можно! У меня на родине покрепче пьют, и ничего!
Для себя Илья уже принял решение: это его последняя ночь в доме родителей Дианы.
Диана, видимо, уловила женской интуицией его хандру и в постели была ласкова и пыталась рассмешить его.
Утром Илья умылся, прихватил мешочек с монетами и вышел из дома, не попрощавшись. Слёз по поводу его исчезновения тут лить не будут, а нового жеребца для себя, чтобы утешиться в его объятиях, Диана найдёт быстро.
Он отошёл уже квартал, как вдруг вспомнил: а ведь Диана перестала ходить в церковь на молитвы… Даже остановился, припоминая. Находясь с ней в бассейне и постели, крестика на её шее он не видел. Стало быть, испугалась, когда стражники схватили её и повели к Колизею, поняла, что жизнь может оборваться в любой момент. А она слишком молода и пожить толком ещё не успела – замуж выйти, детишек родить… Скорее всего, и взбучку от сурового отца получила. Стало быть, и вера её не была настолько сильна. Захотелось острых ощущений, прикосновения к запретному, пощекотать себе нервы, похвастаться перед подругами.
