С приходом Асмолова и его людей в Доновалах собралось все руководство повстанческой армии и партизанских отрядов. На совместном совещании генералов Виеста, Голиана, а также Шмидке, Швермы, Гусака, Сланского, Асмолова было принято решение — рано утром 28 октября все подразделения уходят в горы.
В 6 часов утра, еще затемно, армейские колонны двинулись в направлении Козий Хребет — Хабенец — Дюмбиер. В этих колоннах танкисты, американские и английские летчики, сбитые в боях под Словакией, офицеры и солдаты повстанческой армии.
В долинах лежал туман, постоянно шел дождь со снегом. Погода была мерзкая, но она спасала от немецких бомбежек.
Вместе с отступающими шел и майор Скрипка— Студенский со своей группой. Накануне ему пришлось уничтожить большую, громоздкую радиостанцию А— 1Д, с собой взять стрелковое оружие, продовольствие, боеприпасы, а также агентурную станцию «Север». Как и положено офицеру связи, Скрипка находился в одной колонне с генералом Голианом. Перед входом в лес они остановились вместе. Мимо них шли усталые, с опущенными головами повстанцы. Голиан молчал, потом подался всем телом к Скрипке и тихо заговорил:
— Командующий решил идти к вершине Низких Татр, потом свернуть на юг и через реку Грон двигаться на Поляну.
Скрипка, услышав такое, удивленно посмотрел на генерала.
— Он почему-то считает, что там находятся основные силы армии. Какие силы? — Голиан пожал плечами и тяжело вздохнул: — Я не согласен с ним. На этом пути нас на каждом шагу ждут немцы, все переправы охраняются. Но я его заместитель и должен идти за ним.
Генерал снова умолк, глядя куда-то вниз, в горный распадок. Скрипка знал обстановку на фронте, где находятся части и подразделения повстанцев, и понимал Голиана. Действительно, о каких силах ведет речь Виест? Было ясно, он ведет своих людей на погибель. Неужели не понимает? Странно…
Голиан прервал молчание:
— Я хочу попросить вас, пан майор. Переговорите с командующим. Может, удастся его переубедить.
— Хорошо, — согласился Скрипка. — Когда будет привал?
— Остановимся, видимо, за Козьим Хребтом, — ответил генерал.
Майор Скрипка знал, что командующий находится в голове колонны. Охрана несла его на носилках. Сам он ходить не мог, страдал радикулитом. Скрипка размышлял, когда удобнее подойти к Виесту. Важно было и другое: как сказать, что генерал ошибается? Сделать это непросто. Он всего лишь майор. Офицер связи станет советовать, как поступать командующему? Да кто он, собственно, такой?..
Пока Скрипка обдумывал, взвешивал, откуда-то из южной части леса, застрочили автоматы. Немцы, по звуку определил он. Наши не отвечали. После короткой паузы снова обстрел. На этот раз фашистам ответили бойцы из десантной бригады, прикрывающие отход штаба.
Дул холодный ветер с дождем и снегом, пробирал до костей. Скрипка вспомнил свою теплую фронтовую шинель.
Как жаль, что он не взял ее с собой, натянул кожаное словацкое офицерское пальто и теперь сильно мерз.
«Надо подойти к порученцу командующего Михаилу Пьетро», — решил Скрипка. С Михаилом они знакомы давно. Иван Иванович еще действовал на Украине и, улетая с аэродрома соединения Сабурова в Москву, встретился случайно с командой Яна Налепко, в состав которой входил и Пьетро. Михаил — врач, служил в чехословацкой миссии в Москве и был назначен порученцем к Виесту, когда тот через Советский Союз прибыл в Словакию.
К горе Козий Хребет идет одна горная тропа. Слева — отвесная скала, справа — пропасть. Под ногами хлябь, скользота. Радистка Тамара Сущева вела под уздцы лошадь. На тропе лошадь поехала вниз, едва не утащив с собой радистку. Сущева была опытным специалистом и поэтому станцию несла на себе, через плечо. Перегрузи она сумку на лошадь, и группа Скрипки лишилась бы связи.
Повстанцы карабкались в горы, а сзади них гремели и гремели выстрелы. Фашистские каратели вместе с власовцами шли по пятам. С огромным трудом штабная колонна поднялась на гору Козий Хребет. Объявили привал. Бойцы, сбившись в группы, измотанные, замерзшие, отдыхали. В отдалении Скрипка видел генерала Голиана, дальше со своими штабными офицерами сидел майор Носко.
Он так и не решил, стоит ли идти ему к командующему. Как воспримет Виест вмешательство советского майора?
«И все-таки следует идти, — решил Иван Иванович, — как бы это ни воспринял командующий. Я тоже командир, ответствен за жизни своих людей и потому хочу знать, куда идем, что нас ждет».
Майор решительно шагнул к генералу Виесту. Командующий был бледен и мрачен. Но увидев Скрипку, пригласил его перекусить, поддержать силы. Они съели по кусочку шоколада, и Иван Иванович начал разговор, спросил о дальнейших действиях.
— Вопрос своевременный, — сказал Виест, — я и сам собирался с вами поговорить, да все недосуг.
Генерал замолчал, словно собираясь с силами, потом заговорил медленно и глухо:
— Сейчас мы идем к неминуемой смерти. Фашисты будут преследовать нас по пятам, пока не уничтожат. Есть данные, что немцы сосредоточили большие силы именно здесь, в Низких Татрах. А наши основные силы — на Поляне. Выходит, все мои войска там, а я с небольшими подразделениями — здесь.
— Прошу простить меня, господин генерал, — ответил Скрипка, — но вы же понимаете, что ждет вас на пути в Поляну.
Виест утвердительно покачал головой: мол, понимаю. Однако майора не удовлетворило это покачивание, он решил подкрепить свой вопрос вескими, как казалось ему, аргументами:
— Все села, городки по реке захвачены немцами. Естественно, особенно тщательно ими охраняются мосты, переправы. Это же ловушка. Почему они сейчас палят сзади, не прекращая? Чтобы выдавить нас из Низких Татр. Здесь, в горах, зимой им воевать с нами тяжело, опасно. Значит, повстанческим частям надо объединиться с партизанами в единую силу и воевать.
— Какие партизаны? Единого управления нет, есть только разрозненные отдельные отряды. Я ни с кем не могу связаться по радио, даже с командиром десантников, которые прикрывают наш отход. Политическое руководство в Дановалах приняло решение уходить в подполье. Но нам уходить некуда, я же не могу бросить войска. Не могу оставаться с одним батальоном, если рядом меня ожидают полки.
Скрипка еще раз попытался разубедить Виеста. Но тот лишь коротко бросил:
— Нет. Не имею права. Решение принято.
Через много лет после войны Иван Иванович Скрипка скажет, вспоминая тот разговор: «Я продолжал убеждать бывшего сановитого генерала, а сейчас побледневшего, согбенного человека. Может, на его роковое решение подействовали суровые условия гор и болезнь? Потому я и не хотел соглашаться. Пытался сказать, что он единственный генерал в Словакии, имеющий богатый опыт командования, что он перенес много трудностей и ему верят словаки. Его авторитет как командующего не пошатнется, если он останется здесь и будет вместе с партизанами руководить борьбой с фашистами».
