Книга Террор, страница 143. Автор книги Дэн Симмонс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Террор»

Cтраница 143

— Амарук, — повторил Ирвинг и кивнул. — Волк, — подумал он вслух.

Пятый охотник, носивший имя Мамарут, разыграл невнятную пантомиму, размахивая руками и приплясывая. Ирвинг повторил имя и кивнул, но даже близко не понял, что оно может означать.

Шестого охотника, молодого человека очень серьезного вида, Тикеркат представил по имени Итуксук. Этот мужчина пристально посмотрел на Ирвинга глубокими черными глазами и ничего не сказал и не изобразил. Ирвинг вежливо кивнул, продолжая жевать сало.

Старшего мужчину в головной повязке и с мешочком на груди Тикеркат представил по имени Асиаюк, но мужчина никак не отреагировал, даже бровью не повел. Он явно не питал ни приязни, ни доверия к третьему лейтенанту Джону Ирвингу.

– Рад с вами познакомиться, мистер Асиаюк, — сказал Ирвинг.

– Афаткуг, — тихо промолвил Тикеркат, еле заметно кивая в сторону неулыбчивого старшего мужчины в головной повязке.

«Может, знахарь?» — подумал Ирвинг. Лейтенант решил, что, пока враждебность Асиаюка выражается только в подозрительном молчании, особых причин для беспокойства нет.

Старика у саней молодому лейтенанту представили по имени Крингмулуардук. Тикеркат указал на все еще рычащих псов, сложил руки, точно показывая некий предмет малого размера, и рассмеялся.

Затем смеющийся собеседник Ирвинга указал на робеющего мальчика, на вид лед десяти-одиннадцати, снова похлопал себя по груди и сказал:

— Ирник, — а потом добавил: — Каджорангуак.

Ирвинг предположил, что «Ирник» может означать «сын» или «брат». Наверное, все-таки первое, подумал он. Или, возможно, мальчика звали Ирник, а «Каджорангуак» означало «сын» или «брат». Лейтенант уважительно кивнул, как в случае со всеми остальными охотниками.

Тикеркат подтолкнул вперед старуху. Она носила имя Науйя, и Тикеркат снова помахал руками, изображая летящую птицу. Ирвинг повторил имя, стараясь произнести правильно (в нем содержался звук, образованный в голосовой щели, воспроизвести который у него и близко не получилось), и почтительно кивнул. Он задался вопросом, не значит ли «Науйя» что-нибудь вроде арктической крачки, чайки или какой-нибудь еще более экзотической птицы.

Старуха захихикала и запихала в рот очередной кусок сала.

Тикеркат обнял за плечи молодую женщину — на самом деле почти девочку — и сказал:

— Каманик. — Потом он широко улыбнулся и добавил: — Амук.

Девушка попыталась вырваться, не переставая улыбаться, и все мужчины, кроме предположительного шамана, громко расхохотались.

— Амук? — переспросил Ирвинг, и смех усилился. Тулукаг и Амарук так заходились хохотом, что сало вывалилось у них изо рта.

— Каманик… Амук! — повторил Тикеркат и, растопырив пальцы, обеими руками произвел хватательные движения у своей груди — повсеместно распространенный и совершенно недвусмысленный жест. Но чтобы удостовериться, что его правильно поняли, охотник схватил отбивающуюся женщину — по всей видимости, свою жену — и высоко задрал подол ее короткой темной парки.

Под меховой паркой девушка оказалась голой, и груди у нее были очень большими… просто огромными для столь молодой женщины.

Джон Ирвинг залился краской — от линии волос до самых ключиц. Он опустил взгляд на шмат сала, которое продолжал жевать. В тот момент он мог бы поставить пятьдесят соверенов на то, что «Амук» на эскимосском языке означает «Большие Сиськи».

Мужчины вокруг него выли от хохота. Киммик — похожие на волков псы, запряженные в деревянные сани, — стали рваться в упряжи. Старик за санями, Крингмулуардук, повалился на снег от смеха.

Внезапно Амарук — Волк? — забавлявшийся с подзорной трубой, указал на каменистый холм, с которого Ирвинг спустился в долину, и отрывисто произнес что-то вроде:

— Такува-а… каблуна кукиутуна!

Все эскимосы разом умолкли.

Похожие на волков псы залились яростным лаем.

Ирвинг встал с корточек и прикрыл ладонью глаза от солнца. Он не хотел просить подзорную трубу обратно. Он увидел силуэт человека в шинели, стремительно мелькнувший на фоне каменистого склона в самом верху.

«Замечательно!» — подумал Ирвинг. Все время, пока они угощались салом и знакомились, он пытался сообразить, как бы уговорить Тикерката и остальных вернуться вместе с ним в лагерь «Террор». Он боялся, что не сумеет объясниться на языке жестов достаточно внятно, чтобы убедить восьмерых эскимосских мужчин и двух женщин с их собаками и санями совершить трехчасовой поход обратно к побережью, и потому пытался придумать способ, как заставить пойти с собой хотя бы одного только Тикерката.

Разумеется, лейтенант не мог допустить, чтобы эскимосы просто вернулись туда, откуда пришли. Капитан Крозье будет в лагере завтра, а из нескольких разговоров с ним Ирвинг знал, что именно на контакт с местным населением усталый и загнанный в тупик капитан возлагал надежды. «Северные племена, которые Росс называл северными горцами, в большинстве своем не воинственны, — сказал однажды Крозье своему третьему лейтенанту. — Если мы наткнемся на поселение эскимосов по пути на юг, они могут снабдить нас достаточным количеством провианта, чтобы нам хватило на все время путешествия вверх по реке до Большого Невольничьего озера. На худой конец они могут научить нас, как выжить посреди замерзшего моря, вдали от суши».

А теперь Томасс Фарр и остальные пришли за ним в эту долину по оставленным на снегу следам. Человек, мелькнувший на вершине холма, спустился обратно вниз по противоположному склону — испугавшись ли при виде десятерых незнакомцев в долине или же побоявшись вспугнуть их своим появлением? — и скрылся из виду, но Ирвинг успел рассмотреть шинель с развевающимися на ветру полами, «уэльский парик» и шарф — и понял, что одна из его проблем решена.

Если Ирвинг не сумеет уговорить Тикерката и остальных отправиться с ним в лагерь — а уговорить шамана Асиаюка явно будет очень и очень непросто, — он с несколькими членами своего разведывательного отряда просто останется с эскимосами здесь в долине, задержав разговорами и другими подарками, которые наверняка найдутся в сумках у товарищей, а самого быстроногого матроса пошлет обратно к побережью с приказом привести сюда Фицджеймса с многочисленным отрядом.

«Я не вправе позволить эскимосам уйти. Они могут решить все наши проблемы».

Сердце у Ирвинга бешено колотилось.

— Все в порядке, — сказал он Тикеркату и остальным самым спокойным и уверенным тоном, на какой только был способен. — Это просто мои друзья. Несколько друзей. Хорошие люди. Они вас не обидят. У нас с собой всего одна винтовка, и мы оставим ее наверху. Все в порядке. Просто мои друзья, с которыми вам будет приятно познакомиться.

Ирвинг знал, что эскимосы не понимают ни слова, но продолжал говорить — таким мягким, успокаивающим голосом, какой, наверное, использовал бы в бристольских конюшнях, пытаясь усмирить норовистого жеребца.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация