– Андрюша, ты погоди. Расскажи мне лучше. Сам хочу избавиться от этой дряни. Чувствую, что привыкаю. Мне же нельзя, у меня хозяйство.
Что я ему могу сказать? Если мне просто не хочется, вот я и не беру…
– Ладно, давай теперь документально оформим тебя. Я на тебя ЧП оформлю и лицензию, чтобы к тебе там никто не придирался из проверяющих. Так что лови и поставляй в мой ресторан. Хорошо заработаешь.
Я стал поставщиком. Как раз был уже конец августа, начало сентября. Как раз клёв сома и сазана пошёл. Я ловил, поставлял. Он мне много денег давал. Мне уже прямо и неудобно было на стадионе. Мне уже и некуда деньги было тратить. Я стал нормально питаться, ходить в кафе, оделся. Деньги я клал на сберкнижку. А как-то раз смотрю, так я уже и домик могу себе купить небольшой.
Присмотрел я один, понравился он мне очень. Есть там сарай, навес. Думаю, как раз хорошо было бы там организовать своё рыбное «производство». Я поинтересовался, сколько стоит. У меня не хватало. Подумал я и решил попробовать занять у Грача, в кредит как бы.
В очередной раз, когда принёс ему готовый балык, обратился к нему, объяснил, что мне вроде как уже неудобно на стадионе вялить рыбу. И если бы он мне занял денег, я бы прикупил домик и там бы уже всё делал. Он спросил, сколько мне надо. Я назвал сумму.
– Тьфу, ты, господи. Копейки. Хорошо! Оформим тебе кредит.
Он позвал бухгалтера и сказал оформить мне беспроцентный кредит. Бухгалтер посмотрела на меня, но приказ есть приказ.
Я договорился с хозяином, купил дом. У него даже мебель была некоторая. В хозяйстве пригодится. Так у меня появился собственный дом.
Организовал себе такую вот ловлю. Летом, после паводков, я здесь всё настраиваю. Так что я вот превратился теперь в предпринимателя. Но со стадионом я не расстаюсь. Понимаешь, тянет на стадион. Приду иногда, сяду один на скамейку и вспоминаю, как я по этому стадиону бегал, как голы забивал, как мне хлопали… Конечно, травмы, связки – это одно. Но вот о том, что пил, я жалею по-настоящему. После слов Грача о том, что я подшился или закодировался, я подумал, а почему, в самом деле, у меня такое отвращение-то? Вспомнил я и того мужчину с тросточкой: «Пьёшь?». И он сказал мне всего три слова: «Больше пить не будешь». Да, именно с того момента, когда тот мужчина так мне сказал, да ещё и деньги тогда швырнул, у меня и появилось отвращение. Это же надо! Очевидно, он меня так закодировал, что я теперь даже вида спиртного не переношу.
Неужели человек может иметь такую силу? Хотя как же он тогда почувствовал, что я иду сзади, да ещё и ударить его хотел? Не имел же он глаз на спине. Я несколько раз возвращался мысленно к тому периоду, припоминая всё эти подробности, – да, так и есть. Этот человек вытащил меня оттуда. Спас, возродил, избавил от этой болезни. Врачи говорят, что алкоголизм – это болезнь. Надо вот таких людей, как этот интеллигент, побольше. Сколько бы наших шаткомовцев отучил или этого же Грача… Преуспевающий человек, богатый, чего у него только нет, по всему миру бизнес. А вот признался, что тоже страдает, что тоже боится превратиться в алкаша, как когда-то я.
Ты уж прости, что я тебя заболтал своими разговорами. Но вот такая у меня судьба. Чуть человека не убил, а в результате он меня вылечил. Я благодарен ему, очень благодарен. Сожалею, что не только меня одного так вылечил. Хотя кто знает? Может быть, он и лечит где-нибудь.
Ладно! Смотри, там у тебя, кажется, сом бьётся! Я пока за чаем, а ты подсекай…
Он взял чайник и пошёл к роднику набирать воду.
Андрей пошёл ставить чайник, а я решил проверить сомятницу. А там попался сомёнок, небольшой, килограмма на полтора. Поэтому мне не составило никакого труда его вытащить и заправить садок. Я забросил удочку, а сам вышел на мыс.
Стояла тихая прекрасная погода. По всей поверхности Кубани была гладь, лишь небольшие бурунчики появлялись на поверхности, а так было тихо, в водах отражалась Красная. Лучи послеобеденного солнца светили практически перпендикулярно на отрывистый берег. Мне захотелось искупаться и переплыть на другую сторону.
В детстве, когда здесь рыбачили, никогда не переплывали на ту сторону. Рыбачили мы в основном в летние месяцы, на каникулах. А тогда на Кубани было много воды. И была она под самой Красной кручей, а там обрывистый берег, поэтому если даже и переплывёшь, выйти там негде. А сейчас конец сентября, под горой небольшие отмели, на которые можно выплыть и пройти. Я поплыл. Естественно, переплыл. Хоть и течение кажется здесь несильным, меня всё равно снесло. Причём, как я уже говорил, Красная – это глинистая гора, поэтому под берегом размякшая глина была мне почти по щиколотку. Когда я стал выходить, то ноги увязли в этой глине. От этого вода замутилась, я посмотрел: ниже по течению мелкая рыба подплыла, чтобы чем-нибудь покормиться. Потом появилась крупная рыба, которая решила поживиться мелкой. Вот у них там, ниже по течению, завязалась борьба.
Я вышел на берег, посмотрел – прилично меня снесло. Правда, я и не старался особо. В детстве-то мы как приходили купаться: все ныряли прямо с берега. Берег там высокий, иногда два, три метра. Каждый нырял по-разному: кто ласточкой – это разгоняешься, отталкиваешься двумя ногами и прыгаешь в воду, расставив руки, как ласточка. Ещё можно было так: разгоняешься, отталкиваешься одной ногой, группируешься и летишь как можно дальше. А иногда мы брали с собой на Кубань соседских пацанов, которые были младше нас. Они пытались плыть за нами, но их сильно сносило по течению.
Помню, как после девятого класса в нашем посёлке строился сахарный завод, и по какой-то надобности туда приехали болгары. Молодёжь, причём человек так 500–600, и ребята, и девчонки. Я подружился сразу с одним болгарином. Сидоров Никола Янка – так его звали. И в ближайший выходной мы пошли на Кубань купаться. У него ещё был друг Саша. Проходя по ближайшей к Кубани дороге, надо было пройти мимо выставочных павильонов, в то время как ВДНХ в Москве работала, так в каждом районе тоже были построены выставочные павильоны. Так каждый совхоз, колхоз, предприятие на выделенной площади строили свои павильоны и там, на выставке, демонстрировали свои успехи в хозяйстве. Там ещё нужно было через сад пройти, и сразу же Кубань. Берег здесь такой довольно высокий, где-то около трёх метров. Кубань этот левый берег подмывала, поэтому была большая круча. Обычно мы здесь раздевались, оставляли на берегу вещи, прыгали с разбегу и плыли по течению. Там два острова было – один такой галечно-каменный, а второй песчаный, сразу же за первым. А второй образовался потому, что за первым была заводь, где после дождей и таяния снега выпадали ил, песок и прочий мусор, который несла с собой Кубань. Так появлялся песчаный остров, который быстро зарастал камышом, осокой, вербой и ивой. Мы обычно проплывали эти острова и затем выплывали на берег.
И вот мы проплыли с этими болгарами острова и направились к берегу. Я оглянулся и увидел, что болгары отстали, но мало того что отстали, так их ещё и по течению унесло. А они стараются не поперек течения плыть, а на течение. Но у них ничего не выходило, поэтому их сносило течением всё ниже и ниже. Я подплыл к ним, стал объяснять, что на Кубани, как и на любой реке с течением, не против течения плывут, а поперек. Я объяснил, они вроде бы поняли. Мы вместе переплыли, поднялись на берег, а они сказали: «Коварная у вас река».
