Утром пришёл на работу с больной головой, а под дверью у меня уже целая толпа моих работников. Голова и так болит, так там среди прочих ещё какой-то тип сидел в костюмчике, галстуке и с тростью в руках. Уже с палками ходят, чёрт возьми… В общем, пока со своими разбирался, про этого интеллигента и думать забыл. Выхожу из кабинета, а он встаёт и просит вежливо:
– Разрешите войти?
А у меня башка трещит с похмелья, уже второй графин воды выпил, а тут ещё с этим нужно разговаривать… Сейчас бы похмелиться…
– Ну ладно, заходите.
Зашёл. Представился, назвал себя Петром Васильевичем.
– Я к вам с предложением.
– Какое может быть у вас предложение?
– Понимаете, такое предложение… Я понаблюдал и понял, что вы хотите сохранить колхоз.
– Хотим, да не получится у нас.
– Я бы вам в некоторой степени мог бы помочь.
– Чем помочь?
– Я могу и советом помочь, а если надо, то даже и материально.
Голова болит, ужас, даже разговаривать не хочется.
– Что, голова болит? – спрашивает он тем временем.
– Да, болит голова, – отвечаю.
– Пьёте?
– Пью.
– Больше пить не будете, – сказал он так, между прочим. – А предложение у меня такое: чтобы сохранить колхоз, надо, чтобы люди поверили в вашу силу, а чтобы они поверили, для этого надо им выплачивать зарплату два раза в месяц.
– О чём тут говорить? Два раза в месяц зарплату! Я ещё с кредитами не рассчитался, я уже зарплату три месяца не выплачиваю, меня задушили кредиты, меня… Всё закрыто, всё арестовали, что я буду продавать? У меня даже нечего в залог дать банку, не будет мне кредита!
– Это временная проблема. Сейчас урожай у вас более или менее ничего… Что-то где-то можно будет продать и с кредитами рассчитаться.
– Откуда деньги на зарплату?
– Над этим ещё предстоит думать…
– Потом, есть же постановление – разделить, выделить паи…
– Паи можно разделить, но зачем их выделять?
– Как зачем? Есть постановление!
В этот момент ко мне в кабинет ворвался потомственный казак и начал:
– Председатель, давай мои паи! Я буду фермером.
– А что вы будете выращивать или разводить? – спросил у него мой загадочный посетитель.
– Мы, казаки, здесь всю жизнь жили. Мы землёй всегда управляли, мои прадеды и прапрадеды здесь были, и батька, пока его не сослали. Мы добро землю знаем.
– Да, конечно, казаки – это сила. Они всегда хорошо работали. Только, простите, а чем вы можете работать?
– Як чем?!
– Земля, её ведь надо обработать, вспахать, проборонить, посеять.
– Як сеют, так и будем сеять.
Пётр Васильевич достал папочку и говорит:
– Вот смотрите, вот ваш пай, вот то, что вам положено от колхоза, – называет, сколько ему земли положено, сколько неугодий под выпас скота, сколько техники положено: – «Беларусь» без коробки передач и со старыми скатами.
– Як без коробки?!
– Вот так получается – это ваша доля. А от сеялки вам достанется только бункер, от плугов вам два лемеха. Посмотрите, пожалуйста, – всё по паям, всё разложено.
– Дык, дык… Як же так?
– Разделите паи. Не вы же один работали, всё колхозное, всем должны поровну.
– Як поровну? Так вон Петро всю жизнь тилько водку жрал, а я работал, и дети мои работали, як так?
– Вы деньги получали за то, что работали. А пай – это, видите ли, доля, размер которой зависит от того, сколько человек работало, сколько отработали, такая и доля… Здесь уже закон работает.
– Дык, як же так? Мне, значит, тилько без коробки, а где же я коробку возьму?
– Я вас и спрашиваю, как вы будете работать? У вас нет ни трактора, ни плуга, ничего…
– Дык, дык, як же так?
– Я думаю, что так, как предлагает председатель – разделят паи, вот на эти паи вы будете получать долю прибыли.
– Як так, долю прибыли? Я буду вкалывать, Петро водку жрать, и будем одинаково получать?
– Да нет, не одинаково! За работу вы будете получать зарплату – деньги, которые вы заработали, а на пай – ту долю от прибыли, которую получит колхоз.
– Дык, Петро не будет работать – будет водку жрать.
– Так вот здесь и будет так: тот, кто работает на пай, получает сто процентов, а тот, кто, допустим, «водку жрал», тот на пай будет получать шестьдесят процентов.
– Дык, як же так?
– Чтобы получить прибыль, её надо заработать. Так эту прибыль надо будет делить так: кто работал, тому сто процентов на пай, а кто, как ты говоришь, «водку жрал», тому пятьдесят или шестьдесят процентов. А на социальные нужные и прочие общественно-колхозные расходы средства буду отчисляться из общей прибыли. И если это утвердят на колхозном собрании, то это будет уже в форме закона.
– Дык, як же так?
– Так! Если согласны работать, председатель гарантирует, что зарплата будет дважды в месяц – первого и пятнадцатого числа. Не такая, как сегодня в Москве, но это будет стабильная зарплата, размер которой будет зависеть от выполненной работы.
– Это надо подумать.
Он почесал себе затылок, а мужчина говорит:
– Подумайте, посовещайтесь с казаками.
Я сижу, молчу, а он говорит за меня, и причём такие вещи, которые мне в голову приходили, но я никак не мог их сформулировать. А он… Откуда он знает, сколько кому причитается?
– Я что-то не так сказал? Вы не вступали в разговор, – обратился он ко мне, когда казак ушёл.
– Всё так, только откуда я деньги возьму?
– Деньги можно взять, конечно. Я могу на какой-то период, допустим, под небольшой процент дать кредит, но с одним условием.
– С каким?
Он подошёл к карте и показал:
– Вот это вот неугодье вы мне продадите. Денег, которые вы получите за этот участок, вам хватит, чтобы рассчитаться с кредитами, выплатить зарплату, и в дальнейшем кое-какие деньги у вас останутся, чтобы обновить технику и для осени закупить солярку.
– Как? За что такие деньги? Это неугодья, и земля эта стоит копейки.
– Это она сейчас стоит, а я вам заплачу за землю столько, сколько она будет стоить через десять лет. Это чтобы потом вас не обвинили, что вы слишком продешевили или, хуже того, что вы взятку взяли, чтобы продать эту землю. Поэтому все будет оформлено договором, будет одобрено на общем собрании. Конечно, многих эта сумма, которую я вам заплачу за эту землю, даже в ужас может привести, но тем не менее денег этих земля стоит.
