Е. ЧЕРНЫХ: — Друзья, оставшиеся на свободе?
М. ДЕЛЯГИН: — Есть люди, которые и лично могут запугать, даже из клетки в зале суда. Вторая причина — присяжных брали, да и берут «на жалость», пуская слезу. У нас народ очень жалостливый, гуманный в этом отношении. До сих пор непонятно, что делать с судами присяжных. Скорее всего, надо просто возрождать разрушенный, насколько можно понять, в ходе судебной реформы институт профессиональных, независимых, дорожащих своим именем судей.
Далее: я понимаю демократов, которым не нравится нынешний авторитаризм. Мне самому он не нравится. Но кто нам его насадил — марсиане? Чубайс прилетел в голубом вертолете?
Ничего подобного. Нынешний авторитаризм гармонично вырос из той самой радужной картинки, которую нам рисуют любители 90-х годов. Если вы хотите вернуться «назад к дедушке», то у нас будет сначала новый Березовский, а потом новая партия «Единство», которая переименуется в «Единую Россию». И мы вернемся в нынешнюю точку лет через семь, но в значительно худшей ситуации. Может, проявим немножечко ответственности?
Сейчас развернуто и активно развивается по всем фронтам подлинное либеральное наступление. Не на государство — на наши с вами мозги. Наступление, направленное на то, чтобы мы, как в конце 80-х годов, забыв собственное прошлое, забыв личную и семейную историю, захотели вернуться назад и опять разрушили и развалили все и вся.
Либералам было очень хорошо в 90-е годы. Даже мне было не очень плохо — года до 1995-го я многого не понимал, во многое не мог поверить в силу возраста и тоже был либералом.
Е. ЧЕРНЫХ: — Вы работали рядом с «дедушкой» Ельциным.
М. ДЕЛЯГИН: — Не воровал, но чувство драйва и ощущение познания истины в конечной инстанции — что «рынок сам все сделает» — помню хорошо.
Беда в одном: мы хотим, чтобы Россия была Россией, а не Северным Гаити. А либеральные реформы неумолимо и отнюдь не случайно превращают нашу страну в Северное Гаити или, в лучшем случае, в Северный Таджикистан: они на это нацелены, и часто даже вполне сознательно.
Обратите внимание: в XX веке во всем мире не было ни одной успешной либеральной модернизации! Все модернизации, которые происходили, были более или менее авторитарными. Были модернизации в маленьких странах — там они проводились крупными корпорациями. Но, когда приходит корпорация и говорит целой стране «ам», это не демократия. Это просто такой другой авторитаризм — не политический, а корпоративный.
Е. ЧЕРНЫХ: — Который, может быть, даже невидим?
М. ДЕЛЯГИН: — Он хорошо видим и хорошо ощутим, в том числе в большинстве российских городов, кроме нескольких миллионников. В этих городах, если вы скажете не то слово, вы уже не можете устроиться на работу нигде. Никем. Потому что есть неформальная корпорация — сообщество «хозяев жизни», — которая контролирует все ее стороны, включая и вас.
И, если они на вас обиделись — вас, может, и не убьют, но даже дворником на работу никто вас взять не рискнет, это вам не гуманные советские времена.
К демократии это не имеет ни малейшего отношения, но профессиональные либералы этого не понимают — кто по глупости, а кто по корысти.
Так вот, где у нас были успешные демократические модернизации? Боюсь, нигде.
Е. ЧЕРНЫХ: — В Чили была модернизация пиночетовская…
М. ДЕЛЯГИН: — Она была либеральной по экономической политике. А с точки зрения демократии это, извиняюсь, была лютая диктатура, хунта. Если бы какой-нибудь ИНСОР при Пиночете написал бы бумажку, что нужно распустить не то что МВД и ФСБ одновременно, а хотя бы одно из этих ведомств — фамилии авторов этой бумаги навсегда были бы стерты из памяти людей.
В плане экономики либерализм — это продать все западным корпорациям и ждать наступления рая. Как Бендукидзе сказал в Грузии, когда стал министром экономики: «Надо продать все, кроме чести». Грузинский народ, правда, уточнил: «Это значит для наших руководителей, что надо продать все».
И не будем забывать, что в Чили Пиночет сначала развалил экономику — намного хуже, чем Сальвадор Альенде, — и лишь потом позвал «чикагских мальчиков». И те сказали: пенсионную систему отменяем, кто недоволен — к стенке, минимизируем издержки, и все будет ничего. И надо сказать, что сейчас жизнь в Чили хороша для начальства. А зачем нам к этому стремиться — у нас для начальства и так жизнь хороша, безо всяких модернизаций.
И для олигархов у нас сейчас тоже все в порядке. И для глобальных корпораций. Вот посмотрите на поезд «Сапсан»: у них, по многим сообщениям, в колесных парах щербины, чуть ли не дыры. Что, у производителя этих колесных пар, знаменитого «Сименса» от этого в России возникли какие-то сложности? Что-то ничего не слышно по этому поводу. Так что в этом отношении у нас как при Пиночете: все хорошо. Стремиться не к чему, все цели либеральной модернизации в экономике достигнуты: начальство и глобальные корпорации жируют. Разница в том, что у них в Чили медь и гуано, а у нас нефть и газ.
А если брать реальную модернизацию, при которой происходит массовое обновление технологий, прыжок в будущее, — какие у нас успешные примеры? Япония.
Профессиональные демократы иногда называют ее «великой демократией». Да, у них свобода слова и очень отвязанная пресса, это правда. У них относительно независимые суды. Но, вообще говоря, страну с практически однопартийной до недавнего времени системой очень сложно считать демократией. Тем более что японский менталитет к отделению личности от государства не предрасположен.
Е. ЧЕРНЫХ: — Но ведь все это кто организовал? Американцы?
М. ДЕЛЯГИН: — Американцы. Ничего себе демократия — при оккупации. Правда, понимание демократии именно как оккупации более развитыми странами было и у нас. И в 90-е годы оно было, а особенно — в конце 80-х. Это ж были реальные случаи, когда ветеранам войны в очередях за пивом только по шее не давали с формулировкой: «Если б не ты, отец, мы бы сейчас баварское пили».
Тогда американцы не хотели нас оккупировать, да и сейчас, думаю, им не до этого: Ирака и Афганистана вполне достаточно. Так что нет у них такого желания, не надейтесь, господа либералы.
Дальше можно еще Германию вспомнить: успешная модернизация, также начатая и в основном проведенная оккупационным режимом.
Самый успешный пример модернизации сейчас — Китай. О китайском либерализме могут говорить только люди вроде господина Илларионова и иже с ним. Логика их мышления, насколько понимаю, проста до слез: либерализм — это хорошо, и высокие темпы роста — это тоже хорошо. Значит, там, где есть высокие темпы роста, — там и есть либерализм.
Дорогие коллеги, я совершенно не возражаю против расстрела взяточников и наркоторговцев и считаю, что это вполне соответствует любой демократии. Потому что демократия, по словам Ленина, только тогда чего-то стоит, если она умеет себя защищать, и не нужно путать демократию с коррупцией, дебилизмом и олигофренией.
