Что касается Северного Кавказа, есть только один способ: нужно обеспечить контроль за деньгами, которые мы туда даем. И тогда те деньги, которые туда направляются, не будут разворовываться на всех этапах и будут достаточны для того, чтобы создать нормальные рабочие места. И тогда количество потенциально опасных людей оттуда сократится в разы.
Корень зла в том, что на Северном Кавказе произошла социальная катастрофа. Не только в Чечне, хотя в Чечне, конечно, в наибольшей степени. Трудовая мотивация в ряде случаев разрушена еще сильнее, чем на остальной территории нашей страны.
Очень много идей, связанных с желанием Северный Кавказ отделить и выкинуть. На что должен сказать: дорогие коллеги, к сожалению, северная граница Северного Кавказа не определена точно так же, как северная граница «северных территорий», о которых бредят японцы. Огромное количество людей оттуда живет на территории остальной России. Что вы с ними собираетесь делать? Депортировать? На основании чего? Что делать со смешанными браками? Это все, к сожалению, нереализуемые вещи.
Северный Кавказ отпилить мы не можем точно так же и по тем же причинам, по которым человек обычно не может себе руку отпилить. Строго говоря, его точно так же и незачем отпиливать. Но там нужно нормализовать жизнь — любой ценой. Не путем задабривания местных царьков и князьков — это путь к новой войне и никуда иначе, — а путем наведения порядка. К сожалению, к моему ужасу, мне страшно произносить эти слова, за последние десять лет порядка там больше, с моей точки зрения, не стало.
Е. ЧЕРНЫХ: — Получается, все, что мы сейчас там имеем, это уже продукт нашего внутрироссийского производства? Идет полномасштабное идейное и финансовое накачивание Кавказа со стороны Саудовской Аравии и кого угодно еще, вплоть до США.
М. ДЕЛЯГИН: — Идейная накачка продолжается, хотя и она продолжается совсем не так, как в 1999 году. На существенно меньшем уровне. Финансовая накачка, наверное, тоже идет, но тоже не существенно меньшем уровне.
Так что в основном — это проблема российского производства. В основном, с моей точки зрения, северо — кавказский терроризм имеет клеймо «made in Russia».
Это не снижает вину тех внешних террористических центров и тех правительств, которые нам улыбаются на переговорах и одновременно подрывают нашу стабильность. Но ключ к решению проблемы терроризма в России лежит не в Эр-Рияде, не в Вашингтоне, не в Каире и не в других замечательных местах. К сожалению, ключ от Северного Кавказа лежит в Москве. Если эта проблема не будет решаться в Москве, она не будет решаться никак, никогда и никем.
Е. ЧЕРНЫХ: — Сейчас, когда в стране не хватает денег, когда в нашем бюджете дыры…
М. ДЕЛЯГИН: — Простите, пожалуйста, в чьем бюджете дыры? В Вашем?
Е. ЧЕРНЫХ: — У нас же дефицитный бюджет.
М. ДЕЛЯГИН: — Простите, это текущий дефицит федерального бюджета. Неиспользуемые остатки средств на счетах федерального бюджета превышают 6 трлн руб… В целом же международные резервы Российской Федерации, куда входит, правда, основная часть этих 6 триллионов, превышают 520 млрд долл… Если эти деньги направить на модернизацию, а не на разговоры о модернизации — на них можно вторую Россию построить, вполне современную, а не с технологиями 30–60-х годов прошлого тысячелетия, я об этом говорил неоднократно. И еще останется для сохранения стабильности валютного рынка.
Вопрос один: что такое модернизация? Мы о ней говорим или мы ее делаем? А деньги в бюджете достаточные.
Да, через некоторое время, когда они будут украдены, проедены и растранжирены, их будет не хватать. Но на сегодняшний день, если у вас 6 трлн руб. валяется без движения, и вам все мало, и вы все плачетесь, и у вас везде дыры, — Плюшкин на вашем фоне является эффективным менеджером.
У нашего государства все в порядке с деньгами, у него с мотивацией, с моралью и с мозгами проблемы, а денег — как у дурака махорки.
Е. ЧЕРНЫХ: — Вернемся к терактам. Неизвестно пока, исламский ли это фундаментализм или кто-то еще сделал.
М. ДЕЛЯГИН: — Скорее всего, конечно, это исламский террорист — больше просто некому, хотя юридических доказательств нет. Но дело не в этом: будь то исламский террорист или марсианский — он смог сделать свое дело либо из-за чьей-то халатности, либо из-за чьего-то умысла. Но мы не можем обсуждать эту тему, потому что она деликатная, и мы априори не имеем информации. А обсуждение в отсутствии информации — это спекулирование.
Е. ЧЕРНЫХ: — Информацию мы, наверное, вряд ли узнаем.
М. ДЕЛЯГИН: — В этих вопросах информация бывает не всегда. Ну, например, взрывы 1999 года: информации нет никакой, а понимание, думаю, есть у каждого.
А иногда и понимания нет: например, знал Рузвельт, что японцы собираются Перл-Харбор бомбить, или нет? Кто убил Кеннеди? Эта сфера закрыта.
Но, какой бы закрытой она ни была, эта закрытость имеет смысл и оправдание при единственном условии: если люди, которые должны бороться с терроризмом, причем не на уровне оперативников и аналитиков, а на уровне руководителей, исполняют свои обязанности. Если они исполняют свои обязанности, в том числе обязанности перед нами как гражданами страны, не очень хорошо, создавая тем самым угрозу нашим жизням и жизням наших близких, — они тем самым освобождают нас от какой бы то ни было лояльности по отношению к себе.
30.03.2010
Преступник имеет национальность
М. ДЕЛЯГИН: — Прошу понять: как бы плохо мы по разным причинам ни относились к мигрантам, они здесь, в России, находятся отнюдь не от хорошей жизни. Они люди, и тоже хотят жить, и приехали, а часто бежали к нам из зон настоящих гуманитарных катастроф. Сегодня нормальная еда в Таджикистане — пресная лепешка на весь день и спитой чай. Хотя это Таджикистан: протяни руку — и в нее упадет фрукт.
Е. ЧЕРНЫХ: — От голода едва не умер самый высокий человек Киргизии Женишбек Райимбаев. От истощения ноги отнялись у великана ростом 2 метра 32 сантиметра. Питался только хлебом и чаем. Чудом спасли.
М. ДЕЛЯГИН: — Бежавшие из своих «суверенистанов» в Россию часто пережили действительно чудовищные трагедии.
Но ведь и мы переживаем трагедию. В 2007 году иностранцы совершали в 3,1 раза больше преступлений, чем совершалось против них, в 2008-м — уже в 3,5 раза, в 2009-м разрыв вырос до 3,9 раз, а в 2010-м — до 4,0 раз. Затем он снизился до 3,9 раза в 2011-м и 3,4 в 2012-м, но в январе-апреле 2013 года подскочил до 4,1 раза. Такова официальная статистика, но реальный разрыв выше: ведь для выяснения, что преступник — иностранец, преступление надо еще раскрыть. А это бывает, как мы хорошо знаем, далеко не всегда.
По официальному заявлению руководства московской полиции, только в I квартале 2013 года преступления, совершенные иностранцами, выросли на 42 %, в том числе тяжкие и особо тяжкие — на 72 %!
