И вещи придумывались фантасмагорические.
До сих пор из всех наработок советского ВПК внедрены жалкие гроши. Ну, могу перечислить по пальцам. Во-первых, тепловой насос. Это система труб, которая вкапывается в землю около дома и позволяет экономить не менее 30 % энергии. И то применяется в основном в мире, а не в России.
Е. ЧЕРНЫХ: — Кое-где уже начинают строить дома по этому принципу.
М. ДЕЛЯГИН: — Да, у нас тоже строится, но очень мало. Потому что экономия энергоносителей нашим монополистам не нравится.
Второе — противоожоговый крем «Стрептолавен», который, насколько понимаю, лучше даже «Пантенола». Третье — локальная система управления погодой. Когда вы можете разогнать облако в любом месте с минимальными затратами энергии…
Е. ЧЕРНЫХ: — Лужков эти методики использовал, разгоняя облака?
М. ДЕЛЯГИН: — По-моему, нет, это традиционным способом разгоняют, разбрасывая азотнокислое серебро с самолетов… Есть подозрение, что это просто дороже, и потому для чиновников и монополистов выгоднее.
Опять-таки, над всей Москвой этой новой технологией нельзя разогнать, а над Красной площадью — легко. Причем, всё это технологии, которые применяются в жизни. И коммерсанты наши этим занимались, я сам слушал их доклады не где-нибудь, а в Лондоне…
Но в массовое повседневное применение пошли, по-моему, только смазочные масла и присадки к двигателям, которые восстанавливают сам двигатель.
Это очень хорошие вещи, но, по сравнению с тем, что наработано, это немного.
Мы сегодня, со всеми нашими пороками, можем обеспечить технологический рывок в масштабах всего человечества. За счет того, что наработано Советским Союзом, в том числе, и в космосе.
Но для этого нужно сменить систему управления. Чтобы люди работали не на воровство и не на надувание щек на ширину плеч, а как работали и работают в космосе — на результат.
Ведь с чего начались работы Циолковского? С точки здравого смысла, это фантастика: к нему пришел великий философ, космист Федоров, который сказал, что не сегодня-завтра изобретут живую и мертвую воду, можно будет воскрешать мертвых, и им на земле не хватит места, и их нужно будет отселять в космос.
И вот из этого совершенно философского бреда родились абсолютно практические вещи.
Группа изучения реактивного движения (ГИРД), которая была создана, — это же был энтузиазм в чистом виде. Они же в шутку назывались группой инженеров, работающих даром — сокращение то же самое.
Не только в 30-е, а и в 60-е многое делалось за счет энтузиазма. Очень многое делается и сегодня, несмотря на дебилизацию молодежи, на падение уровня жизни, на деградацию всего и вся. Найти то, что делается сегодня, и использовать это, довольно просто: было бы желание, была бы поставлена задача.
Как только наше государство, наше общество перейдет от решения задачи по воровству и выводу личных капиталов из страны к решению задачи по достижению общественного блага, для которой государство, собственно говоря, и создано, вы удивитесь, какое количество того, о чем мы забыли даже, научную фантастику читая, окажется в нашей повседневной жизни.
Е. ЧЕРНЫХ: — Да у нас вот действительно все уходит в эпоху средневековья, вся фантастика… Раньше был Ефремов…
М. ДЕЛЯГИН: — Да и Жюль Верн был. А сейчас на смену пришло фэнтези, которое затаскивает нас обратно в архаику…
Это трагедия всего мира — меняется вектор движения, мир архаизируется. Одно из проявлений — замена фантастики на фэнтези. Вот наш философ и историк Андрей Ильич Фурсов обратил внимание на то, что фантастика показывает будущее как будущее, а фэнтези — это будущее как прошлое, это вталкивание нас в архаику.
Но ведь, если вы имеете негативную тенденцию, совсем не обязательно ей подчиняться. Если вы оказались в стаде баранов, вы не обязаны вставать на четвереньки и обрастать шерстью… Если вы попали в стаю леммингов, нам не обязательно с ними прыгать со скалы и разбиваться в пыль…
Мы можем изменить вектор развития нашего общества. Нам придется пройти через неприятные обстоятельства, потому что для этого нужно оздоровлять государство, оздоровлять систему управления, да и самим переставать расслабляться…
А возвращаясь к гибели польского руководства, хочу напомнить: в советское время был польский космонавт, который себя там, в небе, показал хорошо. И пока мы не восстановим нормальное человеческое общество, не будет не только российской космонавтики — не будет ни второго польского космонавта, ни второго польского Станислава Лема, автора великой «Суммы технологий», которого мы знаем, наверное, лучше, чем многие из самих поляков, ни второго Станислава Ежи Леца.
Потому что все это просто останется ненужным, как и сейчас.
14.04.20109
Катастройка-перестрелка, кто тебя выдумал?
М. ДЕЛЯГИН: — 28 лет назад началась перестройка, которая имела судьбоносное влияние на нашу страну.
Более четверти века назад, более жизни целого поколения.
Давайте вспомним: это был совершенно потрясающий момент.
Первый психологический шок советские люди эпохи позднего «застоя» испытали от Андропова: после последних лет Брежнева во главе государства вдруг встал человек, речи которого имели смысл. Ведь советское общество просто отвыкло от того, что Генеральный секретарь ЦК КПСС может говорить что-то содержательное — бессмысленные, бессвязные, да еще и не очень разборчивые заклинания стали повседневной нормой.
При этом Андропова не очень любили, несмотря на удешевление водки, — за длительное руководство КГБ и «завинчивание гаек», доходившее до отлавливания людей в кинотеатрах, парикмахерских…
Е. ЧЕРНЫХ: — И в банях.
М. ДЕЛЯГИН: — Да где угодно. Причем никто так и не удосужился озаботиться вопросом, почему в рабочее время советские люди могут оказываться где угодно? Может быть, им просто нет работы на их рабочих местах? Может быть, то, чем они на этих местах занимались, просто никому не нужно?
Но при Андропове государство умело ускользало от задавания — пусть даже самому себе — подобных вопросов с заведомо неудобными ответами. И предпочитало ловить своих граждан, по сути дела, придираясь к ним по сугубо формальным причинам.
Как в 1997 году Чубайс, «укрепляли дисциплинку», не задумываясь о том, зачем эта «дисциплинка» нужна и решению каких задач она способствует.
Но были действия и безусловно правильные. В школах вдруг вспомнили — естественно, после увесистого указания «сверху», — что есть такая штука, как Гимн Советского Союза.
И нас заставили его выучить.
И, когда сейчас стадионы встают где-нибудь на Западе или в нашей стране и поют Гимн Советского Союза, послушайте, что они поют. Послушайте, что поет российский болельщик, особенно на Западе, — это иногда показывает даже официозное, раздавленное бюрократией телевидение. Поразительно, когда про «партию Ленина — силу народную», которая «нас к торжеству коммунизма ведет» истово поют не просто вполне обеспеченные, но и люто ненавидящие коммунистов во всех видах люди.
