После этого послы долго судили и рядили, как быть дальше, то ли немедленно уезжать, то ли дожидаться прибытия Святозара с пушками, чтобы хоть в этом вопросе наступила окончательная ясность.
Голоса разделились поровну. Церю и Кропу хотелось побыстрее доложить обо всем государю. Пусть кое-что и не проверено до конца, но тут уж остается только вновь вспомнить о ложке, которая дорога к обеду. Вспомнив последнюю беседу с царем, на их сторону неожиданно встал и Ожиг Станятович. Трое послов во главе с Яромиром стояли за то, что надо дождаться Святозара.
– А то мы привезем невесть чего. Стыдобища, – громче всех возмущался Яромир.
Решающее слово оставалось за Пестерем. Как он скажет, так и будет. А как?
Наконец он решился:
– Если мы уедем, не дождавшись Святозара, то и впрямь одни слухи государю привезем. Да еще какие слухи-то! – Он обвел взглядом присутствующих. – Иной раз лучше и вовсе ничего не ведать, чем такое. А если это лжа?! Прав Яромир – стыдо-бищи не оберемся. Посему…
Но тут его перебил Церь. Поняв, что дело складывается не в его пользу и с отъездом, по всей видимости, придется повременить, он глухо произнес:
– Не хотел я этого говорить, чтоб не пугать. Тут дело-то еще хужее, – и вновь замолчал, вздыхая.
– Начал, дак изрекай – почто тянуть, – поторопил его Ожиг Станятович.
– Силища у хана могутная. Но мои люди донесли, что тут у него не все силы, а лишь половинка.
– Это верно, – вмешался Копр. – О том и мы знаем. Кто под Биляром, кто под Булгаром.
– Э-э-э, нет, – поправил Церь. – Оное все в ен-ту половинку входит. А остатняя не в Булгарии. Все прочие… на Рязань подались.
– Как на Рязань?! – чуть ли не в один голос воскликнули остальные.
– И ты таил такое! – попрекнул Ожиг Станятович.
– Уж мне-то мог бы сказать! – возмутился и Пестерь.
– Говорю же, что пугать вас попусту не хотел.
– А как давно они ушли? – деловито спросил Кроп, первым пришедший в себя.
– Еще из-под самого Оренбурга. Поначалу они на Яик двинулись, потом должны будут пройти чрез Саратов али Самару, кои государь недавно на Волге поставил, а уж оттель прямым ходом далее. Ежели монголы взять их попытаются, то постоят изрядно, а коли нет, то до Рязани быстро доберутся.
– В лесах у мордвы застрянут, – с надеждой произнес Яромир.
– Чай, не глупее нас, – строго заметил Церь. – В обход двинутся. Между Лесным и Польным Воро-нежцами хороший проход есть. По нему они выдут прямиком к Дикому полю, а опосля чрез Ряжск, по дороге, кою государь построил. От Ряжска до Рязани верст семьдесят, от силы восемьдесят
[87]
, не больше.
– Тогда и думать неча! – подвел итог Пестерь. – Будем у хана в обратную дорогу проситься.
Как ни странно, но волнения главы посольства оказались напрасны. Встретив Константина и его полки уже на марше, послы подробно изложили государю все узнанное, но тот на удивление хладнокровно воспринял все их известия. Даже то, что монгольское войско разделилось и половина его сейчас ускоренным маршем рванула в сторону Волги для подлого удара в подбрюшье Руси, его не взволновало.
Чуточку разочарованный этим Пестерь зато смог спокойно, хотя все равно немного волнуясь, рассказать Константину о самом главном – про его сына и внука. Но и тут царь лишь слегка помрачнел лицом, но не более того. Не знал посол, что приключилось всего через пару дней после их отбытия в ставку к Бату…
Глава 13
Оглушительные новости
Как я предвидел! Как подозревал!
Беду мы чуем с первого же взгляда
И лишь боимся подтвержденья вслух.
Уильям Шекспир
Никогда еще стены Нижнего Новгорода, который за каких-то двадцать с небольшим лет неожиданно перерос и древний Муром, и светлый Ростов, и тихий Суздаль, не видели такого столпотворения. Обычно-то как раз наоборот, зимой жизнь утихала, будто суровые морозы сковывали не только воду на Волге, но и самих горожан. Теперь же в городе творилось такое, чего не увидеть и в разгар лета.
И дело было не в том, что государь всея Руси Константин Владимирович прибыл в сей град. Такое не раз случалось и прежде, но не потому, что когда-то в будущем, в далеком XX веке он добрый десяток лет проработал в одной из нижегородских школ учителем истории
[88]
.
Отнюдь. Тянула его сюда не память о тех годах. Все было гораздо приземленнее. Город располагался на самой границе русских земель. Дальше лежала чужая территория, а рубежам необходимо уделять особое внимание. Пусть соседние земли принадлежали союзнице Руси Волжской Булгарии, от которой было нелепо ожидать чего-либо враждебного, и все же, и все же…
В этом же заключалась разгадка быстрого, чуть ли не мгновенного расцвета города. Купцы, плывшие с караванами по Волге, оказывались на территории Руси гораздо раньше, проплывая мимо не так давно поставленных Самары, Саратова, Волгограда и Астрахани, но все это было не то.
В тех городах, одним своим внешним видом, да и сутью являющихся прежде всего крепостями, царил совсем иной дух – настороженности, ежедневного ожидания нападения. И население в них проживало соответствующее, чуть ли не на две трети состоящее из служивых людей.
Поэтому, лишь причалив к городской пристани Нижнего Новгорода, купцы облегченно крестились, мол, «Слава тебе, господи, прибыли», и первым делом шествовали к храму, посвященному Николаю из Мир Ликийских, а по-простому – Николаю-угоднику, который вроде бы покровительствует всем путешественникам и странникам в их нелегких скитаниях по чужим землям. Там они долго молились, ставя перед образами огромные толстые свечи, щедро жертвовали на нужды храма и шли расплачиваться с таможней.
На постоялых дворах Нижнего с весны до поздней осени царил шум и гвалт, который уступал лишь гомону на пристани. Верно подмечено, что никогда человек не бывает так добр и не склонен с такой легкостью швыряться деньгами, как в первый день после своего прибытия из далеких краев. Даже самый отъявленный скупердяй позволит себе хоть слегка погулять. Разумеется, в его понимании этого слова.
Нижегородцы психологию не изучали, они даже и слова такого не знали, но это не мешало им пользоваться ею на практике, выжимая все преимущества из такого удачного расположения своего города.
Правда, в силу погодных условий, образ жизни им приходилось вести чуть ли не медвежий, то есть полгода они бегали, суетились, встречали, угождали и даже ублажали за соответствующую мзду дорогих торговых гостей, усиленно нагуливая жирок.
