Камера взяла крупным планом ровный ряд совершенно одинаковых белых кубиков на столе перед диктором. Кубиков было девять.
– На невидимой вам плоскости кубиков, – вкрадчиво сообщил диктор, – изображены цифры. За одну минуту попробуйте угадать эти цифры! Время пошло, уважаемые телезрители!
Картинка застыла. Кубики белели на экране, как гигантские куски рафинада.
– Новостей нет, так они викторину, что ли, затеяли? – хмыкнул Дега, как бы невзначай кладя руку на плечо белобрысой.
На него шикнули. Девчонка, дернув плечом, стряхнула пятерню Деги.
– Подумаешь, сложность какая!.. – услышал я вдруг знакомый голос. – Ну, пять… Семь… Один… Четыре…
Ойуун Однако, невесть когда успевший появиться в трапезной, протолкнулся поглубже и уверенно заскользил пальцем по экрану телевизора:
– Два. Шесть. Девять. Восемь. Три… Пожалуйста! И прошу заметить: хоть выпуск повторный, смотрю я его впервые.
– Можно подумать, кто-то сомневается! – воскликнула белобрысая, снова убирая плечо из-под назойливой деговской грабли.
– Внимание! – послышался голос диктора. – А теперь, уважаемые телезрители, правильный ответ!
Он аккуратно перевернул кубики, выдерживая паузу на каждом.
– Абсолютно точно! – констатировал бородатый Егорша.
– Ого! – ахнул Дега.
Я глянул на Однако. Отчего-то он не спешил радоваться безошибочному своему результату. Да и все остальные смотрели на экран мини-телевизора сосредоточенно и выжидающе, без тени даже ликования и удивления.
– Уважаемые телезрители! – объявил тем временем диктор. – Если вы верно угадали четыре цифры или больше, вы, возможно, обладаете паранормальными способностями. Региональный штаб проекта «Возрождение» предлагает вам явиться на собеседование, место и время которого вы узнаете, как только подадите заявку на участие в проекте. Заявки принимаются круглосуточно в приемной правительства округа. При подтверждении наличия у вас паранормальных способностей вам будет предоставлена возможность участия в работе проекта в качестве высокооплачиваемых специалистов. Не упустите свой шанс, уважаемые телезрители!..
– Вот твари! – громко сказал Егорша. Рывком выпрямившись, он задел антенну. Картинка на экране задрожала, и звук снова сменился шипением.
– Иди, Однако, сдайся, – услышал я голос Ветки. – Престижная работа, денежная должность…
Я поднял голову. Толпа как раз с готовностью расступалась, пропуская ее к якутскому брахману.
– Ну да! – не замедлил продемонстрировать свою осведомленность Дега. – Явится он в приемную, а ему прямо там – пулю в башку. Знаем, плавали…
– Почему же сразу пулю? – возразил Однако. – Пулю – это тем, кто сотрудничать с проектом отказывается. А тем, кто согласен, – почет и уважение. Достаток и комфорт… Тут без обмана.
– Правда, что ли? – заинтересовался Дега.
– Тише! Сейчас еще кое-что интересненькое! – Парень в полицейской форме отладил антенну, и шипение снова сменилось скороговоркой теледиктора:
– …рамках проекта «Возрождение» стартует государственная программа дополнительной поддержки семей, имеющих детей. Право на материальную помощь в размере десяти минимальных размеров оплаты труда имеет всякая женщина, родившая второго ребенка после первого января следующего года. Женщина, родившая третьего или последующих детей, имеет право на пятнадцать…
Шипение скомкало речь диктора, экран телевизора подернулся непроглядным белесым мельтешением.
– Сигнал пропал… – буркнул парень, ожесточенно щелкая кнопками на боку своего чудо-прибора. – Эх, как не вовремя… Сейчас еще про реформу образования повторить должны были!..
– Про ту реформу уже третьего дня сообщали, – успокоил его Егорша. – Все слышали, не переживай.
– Слышали… – подтвердил кто-то из собравшихся.
– Н-да… – проговорил, глядя куда-то в пространство, Однако. – Материальная поддержка, значит, женщинам, родившим второго и последующих… Заботятся о будущих объемах корма, молодцы. Уже начинают опасаться, что не хватит…
– А учиться корму ни к чему, – в тон ему сказала Ветка. – Лиха беда начало, скоро и за оставшиеся два года общеобразовательного обучения плату такую установят, что…
– «Возрождение», чтоб их… – сумрачно вздохнули в толпе.
– Они что там, наверху, не понимают, что ли? – высказался кто-то. – Если людей не учить, откуда тогда возьмутся специалисты… ну там… в экономических областях, в технических, в управленческих… во всяких других разных? Если одна необразованная рабочая масса останется?
– Насчет этого не беспокойся, – проговорил Однако. – Элитарный класс никуда не денется. Получать образование будут те, кто может себе это позволить. То есть ближайшие родственники теперешнего правящего круга. Класс элиты просто станет закрытым. Этакая каста с неизменно наследуемыми статусами.
– Дети наших начальников будут начальниками наших детей, – подытожила белобрысая Иринка.
– Вот именно…
– Это вы про обыкновенных людей, да? – подал голос Дега. – Зато брахманам – лафа!
На него посмотрели непонимающе, но мой кореш, не смутившись, залихватски прищурился, словно хотел сказать: «Все в порядке! Я просто обстановку разрядить хочу!»
– Лафа, говорю, брахманам! – продолжил он, подмигнув Однако. – Был бы я из ваших, не терял бы времени зря! Отыскал бы себе брахманиху по вкусу – и ну брахманчиков строгать! Первый, положим, бесплатно. Зато за второго – капуста! За третьего – капуста в полтора раза больше. И за последующих… И ведь будущее тем маленьким брахманчикам обеспечено! Правительство уже об их трудоустройстве позаботилось! Если ты ЛОПС – получи престижную и денежную должность… Греби башли и содержи родителей, которые были так любезны тебя на свет произвести!
– Дур-рак! – тяжело обронил Однако. Дотянувшись до Деги через головы тесно стоящих людей, он отвесил ему подзатыльник. – Сам не соображаешь, чего городишь…
– ЛОПСы бесплодны, ты не знал, что ли? – высказался Егорша. – И потом, они, если хочешь знать, вообще жизненную энергию на такие глупости, как секс, не очень-то и расходуют. В юности еще побалуются, а после двадцати – двадцати пяти… И никакой семьи у ЛОПСов никогда быть не может…
Меня словно током дернуло. Так вот, значит…
– Дерьмово быть тобой… – пробормотал Дега, стрельнув глазами в Однако. И втянул голову в плечи, спасаясь от очередного подзатыльника.
Я не удержался, посмотрел-таки на Ветку. Она, густо покрасневшая, спрятав от меня глаза, метнулась прочь. В толпе удивленно зашептались.
На пороге трапезной она едва не столкнулась с Комбатом.
– Что у вас тут за беготня? – осведомился он, продевая руки в рукава тяжелого армейского бушлата.
Никто ему толком ничего ответить не сумел. Я, само собой, счел за лучшее промолчать.
