– Уходи… – сказал Консультант. – Быстро. Придешь, когда будет свет… Или хочешь остаться?..
– Благодарствуйте, обойдусь… – пробормотал Комиссар и, снова сунув руку в карман, метнулся к двери, выскочил в коридор.
Усач в военной форме без знаков отличия, видно, ждал его – тотчас захлопнул за ним дверь, навалился на нее плечом. Комиссар, развернувшись, лязгнул приготовленной заранее связкой ключей, запер дверь.
– Давай, чего ждешь?! – сдавленно прикрикнул он на замешкавшегося отчего-то усача.
Тот захлопал по груди, рванул китель, вытащил из-за пазухи шуршащий полиэтиленовый пакет, в котором подпрыгнули несколько самых обыкновенных школьных мелков.
– Долго копаешься! – вырвав пакет из рук усача, ощерился на него Комиссар.
Сильно нажимая на мел, так, что во все стороны летели белые крошки, Комиссар с жирным хрустом вывел на поверхности двери – один под другим – несколько причудливых знаков, похожих на фантастических жуков. Только после этого устало и с облегчением выдохнул и опустил руки. Спрятал мелок в пакет, пакет протянул было усачу, но, вдруг передумав, отдернул руку.
– Пусть у меня лучше будут, – пояснил он, убирая пакет в карман. – Тормозной ты больно стал, Спиридон. Теряешь хватку…
– Как скажете… – послушно, хоть и несколько обиженно, пожал плечами военный.
Оба отошли подальше от двери, на другую сторону коридора, встали у одного из плотно занавешенных окон.
– Ну и как у нас дела сегодня? – аккуратно осведомился краснолицый Спиридон.
– Квадрат семь-Б, сегмент А, – потирая лоб, сообщил Комиссар.
– И все, что ли?
– Квадрат один-Е, сегменты К и Л.
– Та-ак… сейчас посмотрим, что там у нас…
Спиридон, сопя себе в усы, расстегнул кожаный армейский планшет, висевший на тонком ремешке через плечо. Вытащил из планшета свернутый в несколько раз лист папиросной бумаги. Развернул – лист оказался размером с хорошую простыню и весь исчерчен какими-то сложными схемами и планами. Примостившись на подоконнике, усач принялся вертеть в руках лист, перещупывая и проглядывая его из конца в конец, ища нужный фрагмент.
– Какие квадраты, говорите?
– Семь-Б и один-Е, – ответил Комиссар, закуривая.
– Ага, есть! Та-а-ак… Сегменты какие?
Комиссар напомнил и сегменты. Он почти докурил сигарету, когда краснолицый усач Спиридон закончил изучение схем и объявил:
– Третий энергоблок электростанции! Ого, вот это да! Серьезно! Дальше – газораспределительная станция «Заволжск-один», вся, целиком. Нормально сегодня поработали, каждый день бы так!
За дверью, защищенной меловыми знаками, что-то негромко стукнуло и зашипело.
– Неплохо, – согласился Комиссар и затушил окурок прямо о стену. – Распоряжусь, чтобы завтра же начинали ремонт оборудования и помещений – и одного, и другого объектов. Думаю, на следующей неделе можно будет приступать к подготовке. Недели через две – запускать в эксплуатацию.
– «Возрождение»! – со значением поднял к потолку толстый указательный палец Спиридон. – Работает проект-то! Да еще как работает!
Комиссар ничего не сказал на это. Только поморщился и потянулся за второй сигаретой.
За дверью кабинета раздался тяжкий грохот, затем зазвенело разбитое стекло, рванулся режущий, быстро оборвавшийся вой… что-то длинно хрустнуло… и послышались мерные чавкающие звуки.
– Они что, – сглотнув, тихо проговорил Спиридон, – эти Консультанты, прямо живьем, что ли, зверье жрут?
– Нет, отваривают в молоке порционными кусочками, – снова поморщившись, ответил Комиссар. – Слушай, тебе какая разница, а?
Почти сразу же после того как я покинул помещение лазарета, мне в коридоре попалась низенькая и толстая, похожая на тумбу, бабенка с вишневой родинкой на кончике носа – будто ей на нос варенье капнуло. Бабенка катила перед собой на тележке здоровенный металлический чан, в котором тяжело плескалось какое-то исходящее паром варево.
– Здрасте, – обратился я к бабенке, – а скажите, как мне пройти?..
Тут я осекся, сообразив, что нипочем мне не объяснить, куда я ищу дорогу. Но бабенка вдруг, ткнув меня острым взглядом, чему-то хихикнула и сказала:
– Тебе, сынок, сейчас – как до конца коридора доберешься – все вниз и вниз. Там сам увидишь…
И пошла себе дальше, толкая тележку. А я, удивленно поблагодарив, проследовал по указанному ей маршруту.
Несколько лестничных пролетов (все вниз и вниз) вывели меня в просторный двор, усыпанный хрустящим под ногами гравием, из которого тут и там торчали низенькие каменные скамейки без спинок. В том дворе, в самом его центре, кружились, то сходясь, то отскакивая друг от друга, два человека: какой-то молодой мужик, бритоголовый, с клочковатой белобрысой бородой, и… Ветка.
Еще шестеро – пятеро парней и одна девчонка – примостились на парапете, за которым далеко внизу дышала холодом озерная гладь. То ли ждали своей очереди, то ли наоборот – уже отдыхали.
То, чем занимались Ветка и бритоголовый, было похоже на махалово, но махалово какое-то несерьезное, словно ненастоящее. «Тренируются», – догадался я наконец, подумав при этом, что первый раз в жизни вижу тренировку. Нам-то в Гагаринке не до тренировок было, всему учились на практике. А как же еще? Кто крепче, тот и имеет право на достойную жизнь среди своих. Кто пасует… Впрочем, таких почти и не было. Приноровишься тут быть крепким, когда тебя каждый день на эту самую крепость проверяют.
Бородатый был очень даже неплох, это я сразу понял. Руки и ноги его мелькали в воздухе так, что их в момент удара было и не разглядеть. А Ветка… Она вроде как и не сопротивлялась совсем, не очень-то и уклонялась, но всегда почему-то выходило так, что удар бритоголового не достигал цели. Вот уж не знал, что Ветка так умеет… Я стал присматриваться, как это у нее выходит… Но тут парень мельком оглянулся на меня и немедленно получил от Ветки короткий и точный тычок основанием ладони под подбородок – сверху вниз. Запрокинулся назад, замахал в воздухе руками, пытаясь устоять, но не удержался и брякнулся на спину.
– Опять, Егорша?! – строго сказала ему Ветка. – Сколько раз говорила?! Нельзя концентрироваться исключительно на реальном противнике! Ты должен контролировать пространство вокруг себя – полностью! И мгновенно учитывать малейшее изменение в этом пространстве при расчете алгоритма действий. Это, кстати, всех касается! – повысила она голос.
– Я и учитываю… – прохрипел бородач, поднимаясь. – Пытаюсь…
– Плохо, значит, пытаешься. Как ты отреагировал на изменение в окружающем пространстве? Отвлекся от реального противника.
– А вдруг он – тоже… – бритоголовый кивнул в мою сторону, – реальный противник? Вдруг он как набросился бы на меня! Как же на него не отвлечься?
– Об этом я и говорю. Сколько б ни было противников, они – часть окружающей тебя действительности. Как и все остальное, на что ты можешь воздействовать и что может воздействовать на тебя: камни под ногами, ветви деревьев над головой… все что угодно. Концентрируешься на чем-то одном – следовательно, выпускаешь из внимания все остальное. Бой – это не просто драка с тем, кто стоит напротив тебя. Бой – это стремление возобладать над реальностью. Умеешь контролировать пространство вокруг себя – значит, ты уже победил.
