Вырвал его из сна требовательный звонок сотового. Это был Саймон. В голосе резидента звучала тревога:
— Марк? Марк, что с тобой?
Перси тряхнул головой и, с трудом ворочая языком, ответил:
— Э-э, слушаю тебя, Джек.
— Да что с тобой, Марк? — не мог понять тот.
— Все в порядке.
— Точно? Ты где?
— В номере!
— А-а, расслабился, — догадался Саймон.
— Слегка.
— Слегка?
— А что, разве не заслужил?
— Заслужил! Наши «яйцеголовые» кое-что разобрали. Ты супер, Марк! Немедленно приезжай! Мы ждем! — радостные эмоции захлестывали Саймона.
— Уже лечу! Только перышки почищу! — встрепенулся Перси.
— Не слишком старайся. Мы примем тебя в любом виде.
— Смотрите, как бы потом не пожалели.
— Короче, Марк, через час Бетти будет на точке. Координаты и номер смотри на сотовом.
— Бетти? А Карл не приревнует?
— Сегодня тебе можно все.
— Джек, ловлю тебя на слове.
— Хорошо! Хорошо! Мы ждем! — согласился тот и закончил разговор.
Перси соскочил с кровати и едва не шлепнулся на пол. Изрядная доза виски дала о себе знать. Ноги плохо слушались, а голова шла кругом. Придерживаясь за стены, он доплелся до душа. Вода отрезвила и о недавнем загуле напоминала лишь сухость во рту. Съеденный целиком лимон смягчил ее и прибавил ясности в голове. Сменив пропахшую потом рубашку и мятые брюки на вечерний костюм, он, поблескивая, как новый цент, белозубой улыбкой и дорогой заколкой для галстука — сегодня по праву был его день, спустился в холл гостиницы.
Величавый швейцар, смахивающий на китайского богдыхана, склонил голову в низком поклоне, предупредительно распахнул дверь и пожелал:
— Отличной прогулки, сэр!
«Мерзавец, не хуже контрразведки работает! У меня что, сэр на физиономии написано?» — удивился Перси, смерил его презрительным взглядом и вышел на улицу.
Долгожданная вечерняя прохлада опустилась на изнывавшую от зноя Москву. Он глубоко дышал бодрящим воздухом, в котором ощущалось дыхание близкой осени. Слабый ветерок, потягивающий со стороны сквера у театра Сатиры, доносил сладковатый дымок догоравшей листвы и едва уловимый аромат поздних цветов.
— Сэр желает вызвать машину? — снова напомнил о себе швейцар.
«Проклятый агент! Прилип как банный лист к заднице!» — чертыхнулся в душе Перси и, бросив короткое «Нет!», отошел в сторону, чтобы проверить сообщение на сотовом.
Саймон не стал утруждать его беготней по подворотням и назначил встречу с Бетти рядом с гостиницей, на стоянке перед концертным залом Чайковского. Привычно бросив взгляд по сторонам и не заметив слежки, Перси направился в центр площади к памятнику трибуну революции — Маяковскому. С высоты гранитного постамента тот напрасно взывал к праздной публике: наплевать на бронзы многопудье и мраморную слизь. Она предпочла сияющим вершинам социализма, который так пламенно воспевал поэт, завораживающую золотым тельцом бездну капитализма и взяла его в кольцо из роскошных авто. Описав пару кругов у пьедестала, Перси высмотрел машину Бетти. Она находилась в крайнем ряду перед выездом на Тверскую. До времени встречи, установленного Саймоном, оставалось несколько минут, и тут двери концертного зала распахнулись. Оживленная толпа выплеснулась на ступеньки и растеклась по тротуарам и стоянке.
«Ай да, Джек! Профи даже в мелочах! Лучшего места, чтобы оторваться от наружки не придумаешь!» — одобрил его выбор Перси, и, пробившись сквозь встречный поток зрителей к машине Бетти, рывком открыл дверцу, и проскользнул на заднее сиденье.
— Привет, Марк! — поздоровалась она и поинтересовалась: — Как ты?
— О’кей. Только в голове каша, — просипел он и болезненно поморщился.
В висках снова забарабанили тысячи невидимых молоточков, а горло перехватили сухие спазмы. Бетти оглянулась — видимо, на его лице все было написано, и посочувствовала:
— Да, неважнецкий у тебя вид.
— Еще бы, после бутылки виски я бы посмотрел на тебя.
— Бутылки?! Виски? А я думала… — и, расхохотавшись, Бетти предупредила: — Тогда держись! Поедем с ветерком!
Резво взяв с места, она на мгновение приостановилась на повороте к Тверской. По ней, визжа тормозами и взрываясь надрывным воем сирен, неслась автомобильная армада. Не растерявшись, Бетти решительно вклинилась в этот устрашающий своим могучим движением поток и, промчавшись до Манежной площади, совершила очередной маневр. Превосходно зная центр города, она чувствовала себя как рыба в воде в хитросплетении московских улиц, помотавшись около двадцати минут, свернула к посольству.
Из полумрака проступила его ядовито-желтая громада. Ощетинившись штырями антенн и зловеще помигивая багрово-красными зрачками видеокамер, она и в дневное время отпугивала от себя не только заезжих зевак, а и слабонервных москвичей. В поздний час здесь и вовсе все вымерло, лишь унылое эхо шагов «постовых милиционеров», маячивших перед главным входом, тревожило вязкую тишину.
Бетти остановилась перед наглухо закрытыми металлическими воротами и нажала на панели кнопку кодоблокировки. В ответ подмигнул глазок видеокамеры, и створки бесшумно раздвинулись. Она въехала во двор, миновала стоянку и остановилась у крайнего подъезда. На входе дорогу им преградил морской пехотинец. Ростом под шесть футов и внушительными бицепсами он производил впечатление. Перси полез в карман за документами, Бетти решительно шагнула вперед и распорядилась:
— Сэр, он со мной!
ЦРУ есть ЦР: морпех подчинился и освободил проход. Перси вслед за Бетти поднялся в крыло, которое занимала резидентура. Об особой ее миссии на входе напоминала подмигивающая различными цветами панель специальной системы радиомагнитного контроля. Она служила своеобразным фильтром для «жучков», которые российская контрразведка ухитрялась засовывать в запонки, заколки для галстука и другие предметы туалета сотрудников резидентуры. Еще более мощная система защиты действовала внутри помещений. Здесь сами стены, потолки и полы являлись мощными экранами, ограждавшими разведчиков от электронных «ушей» русских.
Перси едва поспевал за Бетти и с любопытством посматривал по сторонам. Минуло двадцать лет с того дня, когда он, «желторотый» разведчик, переступил порог этой самой большой и важной резидентуры ЦРУ. За прошедшие годы в режиме ее работы мало что изменилось. Несмотря на поздний час, в коридоре и кабинетах царило радостное оживление. Причина ему была ясна. Операция по вербовке такого важного агента, как Фантом, в которой он, Перси, являлся ключевой фигурой, потребовала участия нескольких десятков сотрудников. У каждого была своя, пусть маленькая, но ответственная роль. И неважно, что большинство не знало конечной цели, это нисколько не умаляло ее значения. Малейший сбой в каком-либо звене мог привести не только к срыву операции, но и к серьезным политическим осложнениям в непростых американо-российских отношениях. Сегодня этого не произошло. Более того, результат превзошел все ожидания. Несмотря на то что Саймон хранил гробовое молчание, подчиненные по его виду догадывались: их труд не пропал даром. Разбившись на кучки, они отмечали общий успех.
