— Если хотите, есть история о замечательной женщине.
— А что они здесь были? — удивился Николай.
— Были, и еще какие!
— Правда?
— Да, а одной даже собирались памятник поставить.
— Наверно, посмертно, — с грустью произнесла Татьяна.
— Зачем так трагически.
— Тогда почему не поставили? — допытываться Николай.
— У нее оказалась слишком короткая юбка, — огорошил Тимур.
— Как, юбка?! — воскликнула Татьяна и в следующую секунду расхохоталась.
— Таня, я вполне серьезно. Если бы ни она — юбка, то неизвестно, когда бы наша война с грузинами закончилась, — с невозмутимым лицо отвечал Тимур.
— Ой! Как интересно. Расскажите, Тимур! — теребила его она.
— Пожалуйста, — согласился он и предложил: — Пройдем на то место, где все происходило.
По крутым ступенькам мраморной лестницы Николай и Татьяна, вслед за Тимуром, спустились к каменной сталинской даче и вошли в дом. Остановились в уже знакомом Николаю по прошлой поездке зале, служившем столовой и одновременно комнатой для заседаний. Тимур предложил занять места за столом, сам прошел в столовую, а когда возвратился, то в его руках был поднос, на котором матово отсвечивал графин с вином и была ваза с фруктами. Разлив вино по бокалам, он предложил выпить за всех женщин мира, после чего перешел к рассказу.
— Произошло это в самый разгар нашей войны с грузинами. К тому времени пролилось немало нашей и их крови. Половина Сухума лежала в развалинах. С лица земли были стерты Верхняя Эшера, Лечкоп и Цугуровка. Чтобы выиграть время, наши пошли на переговоры с грузинами. От нас были Владислав Григорьевич, его заместитель Станислав Лакоба, от вас — министр обороны Павел Грачев с пресс-секретарем, а от грузин — сам Шева, министр обороны Джаба Иоселиани, малоизвестный художник, зато известный «вор в законе», и кое-кто еще экземпляром помельче.
Вначале переговоров наши и грузины смотрели друг на друга волком. А как по-другому, когда столько крови пролито. Разговор шел трудно. Шева с ходу начал давить на Владислава Григорьевича: еще бы, в его руках был Сухум и почти все оружие Закавказского военного округа. Наши хотели хлопнуть дверью, но Грачев уговорил остаться, а чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, поступил как настоящий десантник — налил в стакан водки и поднял тост:
— За мир!
— Молодец! — одобрил Кочубей.
— Конечно, молодец! — согласился Тимур и вернулся к рассказу: — Естественно, ни наши, ни грузины от тоста не отказались. Дальше слово за слово, рюмка за рюмкой, и Шева расслабился. Его глаза все больше замасливались и становились как у мартовского кота. Он уже не слушал Грачева и пялился на его пресс-секретаршу. А там, я скажу, — в Тимуре заговорил южанин, спустя годы он не мог забыть ее «опьяняющий» бюст и остолбеняющие ножки, — было на что посмотреть. Естественно, какому десантнику, а тем более русскому, такое понравится. Паша с полуоборота завелся, дело чуть до драки не дошло. В итоге у Шевы вышел полный облом, зато у нас через пару дней появилось, чем ответить грузинской авиации и артиллерии. Вот вам и юбка! — закончил рассказ Тимур и, разлив вино по бокалам, предложил тост за всех женщин.
Тот день для Татьяны и Николая завершился традиционным ужином с Тимуром, но уже в новой пацхе. Два следующих дня пролетали как один миг. Жизнь в Москве уже казалась им далеким прошлым. Подходил к концу четвертый вечер, они ужинали в пацхе у Амирана — ели шашлык и запивали афонским вином, когда зазвонил сотовый Николая. Это был Гольцев. Он потребовал немедленно возвращаться в Москву. И тому была веская причина.
Удача улыбнулась воронежским контрразведчикам. Настырный Александр Ракитин, несмотря на то что валуйский след Литвина, казалось бы, безнадежно затерялся, ухитрился выйти на него. Местный таксист Сашок, частенько промышлявший леваком на Украину, опознал по фотографии Литвина и в подробностях вспомнил, как провозил его по «черному переходу» — через границу в Харьков, и спустя четыре дня забрал.
Той же ночью оперативная группа во второй раз провела негласный осмотр гаража Литвина, и он принес результат. Гольцев с Саликовым добрались до самых укромных мест и простучали каждый кирпич. За одним из них обнаружился тайник. Его содержимое не оставляло сомнений в том, что Литвин занимается сбором секретной информации по разработкам «Тополя-М». Два электронных диска с подробными выписками тактико-технических характеристик ракеты, математический алгоритм управления ее полетом и копии секретных документов являлись тому подтверждением. Позже специалисты обнаружили в металлической капсуле код шифра и расшифровку переписки с американской разведкой. Для связи между собой они использовали простой, но эффективный канал — Интернет.
Теперь дешифровальные и аналитические службы ФСБ знали, где и что искать, а когда просеяли через свое «сито» электронную переписку Гастролера с резидентурой ЦРУ, то Градов и Сердюк схватились за головы. И было отчего: американская разведка как никогда близко подобралась к важнейшим секретам «Тополя-М». В своем последнем ответе Литвин сообщал:
«Интересующие Вас материалы, в том числе и копии, мною подготовлены. Дополнительно получена информация о результатах испытаний по известной Вам проблеме «М». Готов к встрече на условиях обмена, ранее с вами оговоренных».
В ЦРУ торопились заполучить информацию по ракетному комплексу «Тополь-М». В тот же день на электронный адрес Литвина поступил ответ:
«Условия обмена подтверждаем. Часть средств будет вручена Вам при личной встрече, остальная положена на Ваш счет в швейцарском банке. Предлагаем провести встречу в субботу на следующей неделе на известном Вам месте в тринадцать часов по московскому времени. В случае ее срыва повторная — через неделю там же и в то же время. На нее прибудет известный Вам друг. Вашу безопасность мы гарантируем и заинтересованы в продолжение нашего сотрудничества.
Майкл».
Глава пятнадцатая
Операция «Мираж»
В аэропорту Внуково Николая и Татьяну встречал Остащенко на служебной машине Сердюка. Уже это само по себе говорило о том, что только чрезвычайные обстоятельства стали причиной его внезапного отзыва из отпуска. Взъерошенный Юрий, только вчера вышедший на службу, ничего толком объяснить не мог. Ему было известно лишь то, что решение о вызове Кочубея в Москву принимал Градов. И Николай в чем был одет, в том и отправился на Лубянку.
В джинсах и кричаще пестрой рубахе, «усыпанной» скорпионами, он чувствовал себя не в своей тарелке в строгих казенных коридорах под критическими взглядами седовласых начальников. Встретивший его Гольцев, не дал раскрыть рта, на ходу рассказал о последних результатах, полученных при разработке Литвина, и проводил до приемной Градова, в которой царила непривычная тишина: проходило закрытое совещание, и генерал никого не принимал. Кочубей, переминаясь с ноги на ногу, бросал вопросительные взгляды на помощника Градова. Тот лишь пожал плечами и продолжил что-то набирать на клавиатуре компьютера. Николаю ничего другого не оставалась, как только запастись терпением и строить догадки по поводу неожиданного вызова к «самому».
