– Наверное, ночью и стрескала, – усмехнулся егерь Андрей, сопровождавший их от Тюнгура. – У костра твой чай с галетами… Остывает.
– Ну, отдайте шоколадку, – взмолилась девушка. – Что за шутки.
Егерь молча отставил уже упакованный рюкзак и подошел к Вариной палатке. Обойдя ее кругом, грустно посочувствовал:
– Это мыши!
– Что! – она взвизгнула и пулей выскочила к костру. – Где?
– Около твоей кружки, – пошутил Иван, но быстро понял, что зря.
– Мамочки! – Варя подхватилась и, перемахнув через костер, кинулась в сторону.
– Да шутит он, – снисходительно проговорил егерь. – Ночью мышки учуяли запах и прогрызли дырку в палатке… Они тоже любят шоколад… Прости их. Не нужно ссориться, бери свой чай, а я пока палатку соберу… Пора выходить.
Четверо двигались цепочкой вдоль озера, стараясь быть незаметными и не терять из вида цепочку свежих следов на выпавшем ночью снегу. Было удивительно тихо. Косые лучи утреннего солнца из-за вершин бросали длинные тени на водную гладь, расчерчивая ее в стиле кубистов.
– Андрей, – девушка старалась идти рядом с егерем, делая на каждый его шаг два своих. – А почему Ак-Кем такой белый?
– От ила, – он добродушно улыбнулся. – Верхнее Ак-Кемское озеро поменьше, а вода там еще белее. В жаркое лето даже пересыхает.
– А это Нижнее Ак-Кемское?
– Да.
Они немного помолчали. Егерь даже чуть сбавил темп, чтобы девушка не отстала. Ему нравилась эта москвичка. Неопытная, но старается быть наравне с мужиками. Летом часто приезжают такие штучки, что никаких денег за сопровождение группы не захочешь…
– Андрей, а это озеро глубокое?
– Нет. Метров пятнадцать.
– А еще есть озера?
– Там, – он кивнул вправо. – Долина Семи озер. Подальше – Ущелье Ярлу, за ним озеро Горных духов.
– А что, есть духи?
– Конечно, – он говорил медленно, в такт шагам, и трудно было понять, сказано ли это серьезно. – Места необычные… Мы же поднялись выше 2000 метров над уровнем моря… Тут всякое бывает… Да ты не бойся, хороших людей духи не трогают.
– А плохих?
– Это они сами решают…
– Андрей, а пещеры есть?
– Пещеры, – егерь задумался. – Есть грот в Ак-Кемском леднике.
– Правда! – обрадовалась девушка. – Большой?
– Де не так чтобы, – он снисходительно глянул на москвичку. – Грот, как грот, из него Ак-Кем и начинается. Это у самого подножья ледника.
– А еще?
– Раньше были три грота в леднике Менсу, но давно растаяли.
– Менсу?
– Слева два ледника: Менсу и Вельского, на юге – Геблера, на западе – Черный ледник.
– Черный?
– Да… Там и озеро такое… Речка Рассыпная с небольшим водопадом… Это за хребтом Мюштуайры.
– Где, вы сказали?
– Да правее, – егерь спрятал улыбку и показал рукой на сверкающее ледяное поле справа и выше. – Его еще называют ледником Братьев Троновых… За высоким отрогом… Тот хребет, аккурат, между Ак-Кемом и Кучерлой.
– Кучерла? Это где ваш поселок?
– Да. Только ниже по течению.
– Андрей, а есть другая дорога к тому гроту?
– Тропинок тут много… Этот маршрут самый короткий.
– И мы не собьемся с дороги?
– Да упремся мы в тот грот… Речка-то из него начинается… До Верхнего озера отсюда километров пять. Нижнее-то побольше, километра полтора в длину… Вот пройдем его, а там вдоль Ак-Кема… К нижней кромке ледника и придем.
– Ак-Кемского?
Егерь улыбнулся, глядя под ноги. Нет, эта девчушка ему определенно нравилась.
– Его еще называют ледник Родзевича…
– Андрей, а почему много двойных названий?
– Всегда были местные названия, а когда пришли «открыватели» и составили карты, их именами стали называть то, что было здесь задолго до них.
– Вам обидно?
Егерь помолчал, потом неожиданно быстро заговорил:
– Немцы, англичане… теперь вот москали… все пытаются показать, что они хозяева в наших краях. Не только названия, но язык и обычаи свои стали насаждать… Да ни к чему это… Все у нас есть… Вот слух пошел, что на Катуни плотину хотят ставить… Электростанцию строить…
– Но электричество в домах – это же хорошо, – неуверенно возразила девушка.
– Так оно и без того есть, – хмыкнул егерь. – Зачем же речку поганить… Катунь по всему Алтаю идет, а ниже сливается с Бией и образует Обь… Это ж хребет всего края! Как Белуха… Зачем ломать то, что веками стоит… Это не только красота… Это силища… Они привыкли в кабинетиках московских рисунки рисовать… Я же не лезу в столицу со своими порядками!
Они замолчали, и Варя долго не решалась продолжить разговор, понимая, что случайно задела что-то очень важное в душе этого молчаливого и цельного человека.
– Андрей, – наконец отважилась девушка. – Судя по названиям рек и озер, прежде тут был тюркский язык… А у Белухи есть другое имя? Местное.
– Конечно, – оживился проводник. – Ак-Семюр, что в переводе звучит как Белая голова.
– Как красиво, – поддакнула Варя. – Там всегда снег?
– А то… Внизу ледники вечные, а уж наверху… Еще Белуху называют Катын-Баши.
– Баша – это хозяин?
– Вроде того… Название по-разному переводят. Голова Катуни или дом Катуни.
– Вполне логично!
– Есть еще третье название. Совсем нелогичное…
– Интересно, какое же? – оживилась спутница.
– Уч-Семюр…
– А как переводится?
– Трехглавый…
Девушка удивленно взглянула на собеседника.
– Но у Белухи же только две вершины…
– Легенды гласят, что третья видна только посвященным…
– Ой, расскажите, расскажите! – Варя схватила егеря за рукав и озорно затараторила, стараясь забежать вперед и не пускать, пока тот не согласится. – Ну, пожалуйста, Андрей! Ну, что вам стоит…
– Да не мастер я рассказывать, – егерь смущенно потупился и мягко отстранил девушку с дороги. – Это тебе староверов нужно послушать…
– Староверов?
– Ну, да… Они ж на Алтай перебрались в XVII веке… Когда москали отца Аввакума с братьями на кострах пожгли… Тогда и вернулись…
– Вернулись?
– А-то… Здесь пуп русского человека… и народа, и веры его…
– Вы так думаете?
– Да не я так думаю… Про то в книгах умных прописано… А почему спрашиваешь? Ты, как я посмотрю, не верующая…
