Когда все успокоились, и мы, как нашкодившие первоклашки, уставились на Руди, он еще раз строго сказал, что за линию могут заходить только члены его семьи. На этом первый сеанс закончился, т. к. хилер был не в силах продолжать работу. Сопровождавшие нас филиппинцы долго извинялись перед маэстро и, усадив нас в автобус, всю обратную дорогу повторяли правила проведения сеансов у целителя.
Впечатлений было столько, что остаток дня мы только обсуждали случившееся и просматривали видеозаписи. Однако ни у меня, ни у Васеньки записи с того момента, как он заступил за белую линию, не было. То ли мы оба от неожиданности выключили камеры, то ли запись стерта каким-то мощным импульсом. Так или иначе, но на обеих кассетах с одного и того же момента запись обрывалась. До поздней ночи мы сидели на террасе приютившего нас небольшого отеля, слушая шум океана и вспоминая загадочные случаи из жизни, то и дело возвращаясь к «взрыву на белой линии». Вдали от родных мест и знакомых мы как-то быстро подружились, объединенные общей целью. Хуже всех выглядел Наташин муж, он пытался оправдываться, а Наташа прижимала его голову к груди и тихонько гладила. Она давно простила его, хотя была явно расстроена произошедшим инцидентом. Да и мы все были встревожены не на шутку – как бы это не отразилось на ней. Никто не понимал, что же все-таки произошло там, на белой линии. Удивительные русские женщины, они могут жертвовать, прощать и успокаивать, забывая о себе. Это дорогого стоит.
На следующее утро, помолившись, хилер продолжил наши процедуры. Он распределил нас по очереди – как он объяснил – по сложности проблем. Сначала на столе побывали «братки». Их огромные тела были разукрашены наколками и рубцами. Руди с интересом разглядывал их, иногда спрашивая через переводчика, что сие обозначает. Здоровенный Федор смущался, как мальчик, поясняя скрытый от непосвященного смысл запечатленных на нем фраз. Рассматривать и тщательно изучать было что, и хилер не торопился. Потом с Федей, распростертым на столе в одних атласных трусах, словно подопытный кролик, произошел забавный случай, который моя камера частично зафиксировала.
Просматривая покалеченного в какой-то разборке «братка» через свой белый лист бумаги, Руди остановился над его атласными трусами и вопросительно посмотрел на Федора. Тот хихикнул и отвернулся. Целитель пожал плечами и опять вернулся к заинтересовавшему его месту под атласной материей. Держа в одной руке свой лист бумаги, другой хилер вертел Федю так и эдак. Потом обратился к пациенту через переводчика, мол, надо снять трусы – они ему мешают смотреть. У мужчин эта фраза вызвала улыбку, а дамы, переглянувшись, зарделись. Бедный Федя застеснялся, заерзал и попросил дам удалиться. Мы с Васенькой убрали видеокамеры и притихли. Двухметровый детина с наколотыми красотками и обитателями преисподней, виновато улыбаясь, ткнул пальцем в причинное место и сказал:
– Там у меня, это… Шарики вшиты…
Хилер вопросительно посмотрел на Федю, потом опять на обсуждаемое место под атласом и спросил:
– Зачем?
Совсем засмущавшись, Федя пролепетал:
– Чтобы женщин удовлетворять…
Руди засмеялся, покачал головой, спросил, не мешает ли, и продолжил осмотр оставшейся территории с наколками. Позже я все выпытывал у Феди, не рассказывал ли он кому-нибудь о столь интимной подробности. Он поклялся, что даже из близких друзей никто не знал об этой необычной операции. Дело давнее. Юный соблазнитель женских сердец решился на нее в самом начале «взрослой» жизни после обидных слов, услышанных от мимолетной знакомой… Как такую особенность под атласом заметил хилер, для меня осталось загадкой.
Все мы в тот день прошли общую очистку организма и даже как-то привыкли к манипуляциям хилера. Сначала резким движением вдоль тела рассекалась аура, затем сильные короткие пальцы врезались в плоть, текла кровь, потом хилер извлекал из раны какие-то окровавленные сгустки, объясняя, что это – сконцентрированные болезни. Все было одинаково, но очень необычно. Руди работал виртуозно, как актер, демонстрируя большой арсенал приемов и объясняя попутно через переводчика, что именно он находил у каждого из нас, материализовывал это и удалял. Потом дочери-ассистентки быстро стирали с наших тел ватными тампонами кровь, а целитель втирал какую-то мазь. По команде маэстро пациент, как ни в чем не бывало, вставал со стола, демонстрируя красные пятна на тех местах, где только что из тела брызгала кровь.
Я был седьмым в очереди. Руди сказал, что не нашел каких-то серьезных проблем, уделив мне лишь несколько минут. Что-то диктуя жене, хилер втирал в меня пахучий бальзам. И все! В конце встречи я все-таки еще раз попытался поговорить с хилером и показать привезенные рентгеновские снимки, но Руди мягко остановил меня и спокойно сказал, что он все знает. Потом сложил у своей щеки ладошки, прикрыл глазки и причмокнул. Тогда я не придал этим жестам никакого внимания. Разочарование и сомнения наполнили мою душу. На обратном пути я силился понять, что же происходит. Допустим, фокусник средней руки может продемонстрировать подобные фокусы с кровью и кусочками извлекаемой плоти. Легко. Но разглядеть Федин секрет… Не думаю, что они как-то сговорились.
Остаток дня мы опять провели за разговорами на террасе. Поскольку после того, как хилер «вскрыл нашу ауру», нам запрещалось неделю мыться вообще, мы не ходили ни на пляж, ни в бассейн отеля. Запах ароматических масел от бальзамов, которые хилер втирал в каждого после «вскрытия ауры», окружал нас, как облако. Нельзя сказать, что это было неприятно. Наоборот, приносило некое успокоение и прохладу. Несмотря на октябрь, днем было жарко. К тому же инструкция поведения, озвученная Руди на ближайшие три месяца, запрещала нам прикасаться и к спиртному. Тогда я уже открыл для себя первоклассный кофе, который выращивали и обжаривали на островах. Надо признаться, что последнее время я выпивал дюжину чашек крепкого кофе днем, чтобы взбодрить себя после бессонных ночей. Боли так и не отпускали меня. Остальные «пациенты» оценили свежевыжатые соки. Особенно – манго.
Мы замкнулись в своем маленьком круге и обсуждали только то, ради чего приехали. Каждый делился своими впечатлениями и переживаниями. Мне показалось, что одни преувеличивали воздействие хилера, другие, наоборот, скептически отзывались о происходящем. И только Наташа не принимала участия в спорах, повторяя одно: поверьте, и все получится. Надо сказать, что второй день принес новые аргументы в ее пользу. В ту ночь я впервые за последний год спокойно спал! Не ворочаясь и не вставая от боли. До самого утра. Я спал как младенец, как счастливчик, как праведник. Меня пришли будить на завтрак. Я проспал все на свете! Поначалу пытался разобраться и объяснить такой сон каким-нибудь наркотиком в том пахучем бальзаме, который запрещалось смывать. Однако очень скоро махнул на все рукой и почувствовал себя таким счастливым… Это может понять только тот, кто утратил что-то очень дорогое, долго пытался вернуть и вот, наконец, обрел. И уже не важно, как это произошло. Главное – случилось. Мне хотелось верить во все чудеса на земле, и я боялся спугнуть охватившую меня эйфорию.
Третий день хилер посвятил снятию порчи и сглаза. Он по слоям снимал проблемы, подбираясь к главной. Суть этой процедуры состояла в том, что Руди укладывал нас по очереди на стол и после неких манипуляций подносил к стопам какой-то черный предмет. Если по телу пробегали судороги, то в этом месте нужно было работать. Дамы бальзаковского возраста очень стеснялись своих тел и проблем и всегда просили нас выйти. Меня и семилетнего Димку, у которого плохо поворачивалась шея, сглазы и порчи обошли стороной, а вот когда к Серегиной ноге хилер поднес свой черный предмет, здоровенный детина как-то по-женски взвизгнул и скрючился.
