Глава 5
22 июня 2015 года,
Брестская крепость
Выйдя на привокзальную площадь, я огляделся в поисках предприятий быстрого питания. Но в связи с ранним часом ничего не работало. Только мигал поломанной вывеской ларек с шаурмой на дальнем углу. Но я пока еще не умирал от голода, чтобы есть собачатину…
А не сходить ли мне на осмотр мемориала? Там, если верить информации с официального сайта, должны весь день идти различные мероприятия, в том числе даже и театрализованное представление. Надеюсь, что будет интересно. Тем более что как раз за этим я и ехал. До поезда еще несколько часов, вполне успею обернуться. Отмахнувшись от предложений скучающих возле центрального крыльца «бомбил», решаю прогуляться пешком – заодно и городом полюбуюсь, чего из окна машины не сделать. Достав планшет и прикинув по электронной карте маршрут, поднимаюсь на эстакаду, пересекаю по ней железнодорожные пути и выхожу на улицу Ленина. Теперь по ней минут двадцать до улицы Гоголя, на перекрестке направо, и я буквально упрусь в крепостной вал. Можно, конечно, и по улице Героев обороны или через парк, так вроде бы немного короче, но мне спешить некуда, да и на город посмотреть охота.
Я шел прогулочным шагом по городу, разглядывая дома и витрины магазинов. Естественно, что людей на улице почти не было: шестой час утра. Однако никого не было и у Брестской крепости, к главному входу которой я добрался минут через сорок. Неужели мероприятие в честь годовщины начала войны отменили?
Впрочем, на довольно большой стоянке возле восточного вала стояло около сотни автомобилей. Значит, люди тут все-таки есть. Я окинул взглядом каземат из красного кирпича – что-то царапало глаза, какая-то несуразность. До сегодняшнего дня я никогда не был в Бресте и в Крепости, а потому имел представление о мемориальном комплексе только по фотографиям. И все равно, в подсознании буквально зудело – здесь что-то не так! Что же? Каземат как каземат… В нем закрытые ворота… Вроде бы назывались они Восточными или Михайловскими. Правда, они были почти полностью уничтожены в июне сорок первого. Ранним утром первого дня войны через Восточные ворота выходили зенитный и противотанковый дивизионы. Часть техники сожгли прямо в воротах, я видел фотки. А несколько позже рядом с воротами рванул артсклад, и каземат над воротами разрушился до основания.
И вот, к моему немалому удивлению, я вижу совершенно целехонькие Восточные ворота. Но мало того, что здание как новенькое, так ведь на месте главного входа нет арки в форме пятиконечной звезды. Собственно, здесь вообще не было построенного в семидесятых годах железобетонного параллелепипеда, в котором и располагалась арка. К тому же с данной точки наблюдения уже должен быть виден стоящий посреди Цитадели обелиск в форме четырехгранного русского штыка, в нем высоты добрых сто метров, а его… нет!
И если для чистенького каземата еще как-то можно придумать объяснение: капитальный ремонт или реставрация к будущему юбилею событий начала войны, то отсутствие огромного обелиска и железобетонной арки входа было, мягко говоря, странным! Я подошел ближе, к самому краю автостоянки – так и есть, на небольшом указателе красовалась надпись: «Главный вход в мемориал». А стрелка указывала куда-то направо. Ну, что же… Пойдем посмотрим! Мало ли что… Может, действительно, провели ремонт, восстановили историческую достоверность.
Вдоль вала Кобринского укрепления я отмахал несколько сот метров, прошел мимо Восточного форта, пока наконец не увидел «новый» главный вход, расположенный точно на месте Северных ворот. Впрочем, ничего похожего на «старый» комплекс здесь не наблюдалось. Ворота как ворота…
– Хм, все интересней и интересней! – вслух сказал я, снова оглядываясь, – поблизости вообще ничего живого. А ведь скоро рассвет: небо на востоке начало светлеть, а это значит, что мероприятия, если их не отменили в экстренном порядке, уже должны начаться. Но вокруг… тишина! Я беспрепятственно прошел под аркой и вошел на территорию. А вот здесь уже наблюдалось некоторое оживление – на довольно большой площадке, освещаемой фонарями, стилизованными под газовые, раскинулись полтора десятка торговых палаточек с сувенирами, у которых бродили покупатели. Здесь же стояла деревянная будочка с надписью: «Касса». Очереди туда не было. Я спокойно подошел и спросил через крохотное окошко дремлющую внутри девушку:
– А когда начнется представление?
Кассирша спросонок шарахнулась головой о стенку, пискнула от боли, но, увидев маячившую в окошке физиономию, «включилась» в работу и довольно бойко ответила:
– Основная программа будет в девять утра, тогда же официальные лица приедут, а в семь часов начнется реконструкция. На мероприятие билет стоит триста тысяч рублей, на реконструкцию – двести тысяч
[13]
. За участие отдельная плата.
– Не понял! За участие? – переспросил я, доставая бумажник.
– Да, за участие! – подтвердила девушка, принимая деньги и отсчитывая сдачу. – А, так вы не в курсе? Реконструкторы каждый год приглашают гостей поучаствовать, в эти их военные костюмы всех желающих переодевают…
– В военную форму? – уточнил я.
– Да, да, именно в форму! Вы Мишку спросите! Он в крайней палатке сидит! – посоветовала кассирша.
Убрав купленный билет в карман, я отправился искать информатора и обнаружил его именно там, куда указала девушка, – в полотняной торговой палатке с большим транспарантом сверху: «Реконструкция». Молодой веснушчатый парень в выгоревшей на солнце гимнастерке и фуражке с зеленым верхом сидел внутри на раскладном стульчике и читал растрепанную книжку в мягкой обложке при свете тусклой лампочки.
– Доброе утро! – поприветствовал я реконструктора. – Это вы Миша? Меня к вам кассирша направила, сказала, что вы можете просветить насчет театрализованного представления.
Парень вежливо встал и ответил с еле уловимым белорусским акцентом:
– Доброго здоровьичка! Да, это я Миша, правильно вас Иринка направила. Только почему вы называете реконструкцию театром? У нас все всерьёз! Ну, почти… Без стрельбы боевыми патронами.
Когда Миша вышел из тени на свет, я разглядел на зеленых петличках его униформы два рубиновых «кубаря».
– Ну, допустим… Я не специалист по вашим играм, – пожимаю плечами. – Вот только Ирина мне еще кое-что сказала: за дополнительную плату можно принять участие в вашей… реконструкции. Это верно?
– А что вас удивляет?
– Ну… У нас не принято приглашать для участия в реконструкциях посторонних.
– У вас? – вопросительно поднял одну бровь парень.
– Я из Москвы.
– А-а-а… – многозначительно протянул псевдопограничник. – Из Москвы… Да, у вас там… порядки строгие. А мы постоянно так делаем – приглашаем гостей поучаствовать. Почувствовать на своей… так сказать, шкуре… все прелести быта бойцов и командиров…
