– Это весьма великодушно с вашей стороны, милорд, и спасибо вам за предложение. Но раз уж сэр Бретт мой свойственник…
– Очень, очень дальний, – перебил ее сэр Бретт и ухмыльнулся в ответ на сердитый взгляд.
– … я думаю, лучше пусть обучением занимается он, – продолжала Катриона. – Если ему и его людям придется покинуть нас раньше времени, до того, как мои люди как следует обучатся, я непременно подумаю над вашим предложением и дам вам знать.
Чего не произойдет никогда, подумала она. Но если сказать этому человеку, что она о нем на самом деле думает, он, вероятно, изобьет ее до полусмерти, а потом пристрелит. Катриона хорошо видела, что он грубая скотина. Из сплетен, слышанных ею от женщин, она знала, что он считает себя суровым лэрдом, совсем не таким, какими были его отец и дед. Он был тщеславным и капризным, выходил из себя по любому поводу. Но поскольку у сэра Джона хватало высокопоставленных друзей, Катриона давно сделала вывод, что таким он был с теми, кто ниже по положению. В том числе с женщинами, и это была еще одна причина, по которой она никогда не выйдет за него замуж.
– Как пожелаете, миледи, но я все равно думаю, что это ошибка, – сказал сэр Джон. – Всегда лучше держаться тех, кто к тебе ближе. До сих пор я ни разу не слышал, чтобы к вам приезжали гости, так что простите мое беспокойство по этому поводу.
– Моя кузина до недавнего времени проживала во Франции, милорд, но раньше была моей самой близкой подругой. Естественно, вернувшись в Шотландию, она захотела возобновить нашу дружбу. Я уверена, все будет хорошо.
– Вы знаете, как можно устроить, чтобы все было хорошо, миледи, но упорно отказываетесь признать необходимость нашего союза.
– Я все еще в трауре, милорд. Думать сейчас о чем-то еще, кроме как о почитании памяти моего покойного супруга, было бы и вовсе не допустимо.
Катриона поразилась, как легко эти слова слетели с ее языка. После смерти Бойда она о нем почти не вспоминала, думала о нем редко и мимолетно, иногда ей его не хватало, но как-то странно, без эмоций. Она его похоронила и спокойно стала жить дальше, как и прежде, только уже не пытаясь напрасно зачать сына. Судя по жесткому взгляду сэра Джона, он догадывался, как мало она горюет по мужу, но Катриона изо всех сил постаралась сохранить милое, невинное выражение.
Но чего она не понимала, так это того, почему он с такой легкостью наносит оскорбления сэру Бретту. Сэр Джон откровенно намекнул, что она ошибается, доверяя гостю, и многие мужчины сочли бы это ударом по чести и самолюбию. Однако коротко взглянув на сэра Бретта, она увидела, что тот спокойно наблюдает за сэром Джоном, совершенно, казалось, не задетый нарочитым пренебрежением.
– Пожалуйста, передайте нашему сеньору мои наилучшие пожелания, сэр Джон, – произнесла Катриона, надеясь, что после этих слов он уедет.
– О, я намерен побеседовать с ним о вас и о Банулте, можете не сомневаться. И уж постараюсь, чтобы он узнал обо всем, что здесь происходит, и о плачевном состоянии деревни тоже. – Он глянул на сэра Бретта, затем нахмурился, увидев еще четверых мужчин, бесшумно вышедших из тени и вставших позади него. – И обязательно расскажу ему о ваших гостях.
– Непременно, сэр Джон, – сказал Бретт. – И не забудьте упомянуть, что леди Катриона – родственница Марри из Донкойла.
– Только свойственница, и то весьма дальняя, – пробормотала Катриона и нисколько не удивилась, когда Бретт полностью проигнорировал ее слова, как и она раньше проигнорировала его напоминание об этом.
– …а также Макфингалов из Скаргалса и Макмилланов, – продолжал Бретт, словно она ничего не говорила. – Он наверняка слышал о некоторых из нас и сможет умерить ваше беспокойство. Многие мои родственники вхожи к королю, как, полагаю, и ваш сеньор тоже. Кроме того, у меня много родственников, к которым я могу обратиться с просьбой о помощи леди Катрионе, если таковая потребуется.
Катриона не знала, к чему все это может привести, но сэр Джон на какое-то время пришел в замешательство. Возможно, уверенность в речах сэра Бретта заставила его встревожиться – вдруг за этим стоит что-то, о чем он не знает, хотя и должен? Так что он просто коротко дернул головой, изобразив поклон, и отправился дальше, а за ним поспешала его свита.
Глава 5
Пыль, поднятая конем сэра Джона, еще не улеглась, когда Катриона повернулась к сэру Бретту и сердито сверкнула на него глазами.
– Неужели было так необходимо дразнить его? Даже угрожать?
– Я ему не угрожал, – ответил Бретт.
– О да, угрожали. Конечно, скорее это походило на щипок, чем на удар по голове, это правда, но угроза была, и все ее слышали.
– Прекрасно. – Он скрестил руки на груди. – Значит, мне не придется повторять.
Будь это возможно, Катриона схватила бы его за мускулистые плечи и трясла до тех пор, пока у него не застучали бы зубы, но пришлось удовлетвориться самым свирепым взглядом, на какой она только была способна.
– Вы его сильно разозлили, особенно когда заявили, что остаетесь для помощи Банулту и мне. Я не хотела, чтобы он об этом знал.
Бретт понимал, что лучше бы сэру Джону еще какое-то время оставаться в неведении, но все равно не жалел о сказанном. В любом случае неведение вряд ли продлится долго, кто-нибудь обязательно сообщит ему о появлении защитников у Катрионы. В обезлюдевшей деревне Бретта и его спутников заметят очень быстро. Бретт не удивился бы, узнай он, что сэр Джон специально приехал в Банулт посмотреть на гостей, о которых ему уже доложили. И раз уж нет никакой возможности скрыть их присутствие в Банулте, Бретт решил, что не произойдет ничего страшного, если сэр Джон узнает из первых рук, как именно он собирается помогать Катрионе и сколько людей может привлечь в случае необходимости.
Разгневанная Катриона выглядела весьма привлекательно, но он подумал, что будет большой ошибкой сообщить ей об этом. Женщины его семьи втолковали ему это исключительно хорошо еще в самом раннем возрасте. Но вот избавиться от мыслей о ней Бретт никак не мог. Ее серовато-голубые глаза потемнели, как грозовые тучи. Солнце играло в каштановых волосах, окрашивая рыжим и золотым, и они тепло светились. Уголки полных губ сердито опустились вниз, и ему хотелось поцелуями прогнать хмурое выражение с ее лица.
Избавившись от крамольных мыслей о вкусе ее соблазнительных губ, Бретт произнес:
– Он знал, что мы тут, я в этом совершенно уверен. Именно поэтому он и поехал через деревню, надеялся увидеть нас хотя бы краем глаза.
– Не много бы он о вас узнал, увидев только мельком.
Катриона заметила, как одна из его изящно изогнутых темных бровей взлетела вверх, а уголки губ приподнялись в подобии улыбки. Выражение лица несколько высокомерное, словно он мягко бранит ее за сказанную глупость. Это вызывало раздражение, такое сильное, что ладонь зачесалась от желания пощечиной стереть это выражение с красивого лица, но она понимала, что заслужила его. Сэру Джону действительно требовался всего один взгляд на сэра Бретта и его товарищей, чтобы точно понять, кто они такие: сильные воины, которых так давно недоставало Банулту.
