– Чего тебе? – Но, узнав меня, осекся и крикнул со стены вниз. Ворота заскрипели, одна половина приоткрылась, и я въехал в город. Дружинники обступили, всех мучило любопытство, но я торопился к князю.
Перед воротами отряхнул от пыли портки, прошел во дворец. Меня пропустили сразу, все ждали лазутчиков с известиями. Я оказался первым.
Князь с воеводой сидели за столом. Поздоровавшись, поклонился. Князь выглядел озабоченным, под глазами – темные круги.
– Чем порадуешь?
– Нечем, князь. В Бутурлиновке татары казанские стоят, числом около двух тысяч, считал сам. А как пленного взял, допросил; сказал – идут они на Рязань, чтобы объединиться с литовским войском после взятия Рязани, объединенными силами на Москву двинуть.
Князь и воевода после неожиданной новости сидели с ошарашенным видом.
– Ты точно ли узнал?
– Как есть, княже; лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
– За ценные сведения и быстроту, с коей доставил, возьми перстень. – Князь снял с руки один из перстней, протянул мне. – Иди, отдыхай, пока никому ни слова; народ в панику ударится, а всем надо сохранять спокойствие.
Я откланялся и пошел в воинскую избу. Дружинники сразу обратили внимание на перстень на руке. В те времена это как орден или медаль. Кто-то завистливо спросил:
– От князя?
– От него, за службу.
– А меня еще ничем князь не наградил, лучше бы меня послал лазутчиком.
– Я же не напрашивался.
Я улегся на свой топчан, уснул сразу же, без сновидений. Проснулся бодрым и свежим, пошарил рукой по постели – что-то давило на бок. Нет ничего, провел рукой по одежде. Крест! Я о нем и забыл в заботах.
Я направился в лавку златокузнеца – так назывались раньше ювелиры – и купил добротную серебряную цепь; надев цепь с крестом на шею, спрятал его под рубашку. Здесь его место, а не за кушаком у татарина.
На свежую голову обдумал положение Рязани. Плохое положение, надо сказать. Только татары превосходили нас числом вчетверо, сколько еще прибудет врагов с литовскими войсками – неизвестно.
Для жителей и дружины наиболее сподручно было бы бить татар и литовцев порознь, тогда шансы сохранить город были. Конечно, князь не глупее меня в вопросах воинских, у меня нет опыта управления войсками в бою, но хотя бы поговорить с воеводой мне хотелось.
Я нашел его во дворе, рядом стояли сотники. Подождав, когда воевода освободится, я подошел и кратко изложил свои мысли.
– Правильно думаешь, парень. Мы с князем к такому же выводу пришли. Только вот как это осуществить. Задумки есть какие?
– Есть.
– Ну-ка пошли к князю.
У князя я снова повторил, что бить врага сподручнее будет поодиночке, не дожидаясь объединения. И предложил свой план. Заключался он вот в чем.
Любимая тактика татар заключалась в заманивании противника в ловушку. Навстречу неприятелю высылается небольшой отряд, завязывается бой, и татары отступают. Когда противник начинает преследовать отступающих, с двух сторон на него бросаются основные силы. И еще одна особенность – до стычки с основными силами татары массированным обстрелом из луков стараются нанести как можно больший урон. На врага сыплется смертоносный дождь из стрел, поражая всадников и лошадей.
Когда я возвращался из Бутурлиновки в Рязань, присмотрел очень удобное место для боя. Сухой лог, с обеих сторон лес. Развернуться в полную силу и обойти с флангов татарам лес не даст, а защититься от стрел помогут сбитые из жердей большие щиты. Для удобства передвижения их можно водрузить на колеса от телег.
Князь внимательно выслушал, потеребил усы, задумался.
– План хорош, но вот объясни мне…
Я еще долго объяснял все подробности, стараясь не упустить мелочей.
– Давайте, други боевые, попробуем. Риск, конечно, есть, но и в случае успеха от одного врага избавимся, и делать это надо быстро, иначе литвины подойдут. Воевода, ты объясняешь сотникам их задачу – кто заманивает татар, кто в основном полку главную работу будет выполнять. Я же распоряжусь посадскому, чтобы щиты делали да на колеса ставили.
Работа закипела. Городские мастеровые рубили деревья, делали щиты, снимали со своих телег колеса и ставили щиты на колеса. Сзади щита прибивались толстые жерди, чтобы толкать было удобно. Я прикинул – ширина лога где-то метров триста, стало быть, надо около ста тридцати щитов двухметровой ширины, чтобы прикрыть почти все войско. Конечно, от навесной стрельбы, когда татары будут стрелять поверх щитов, они не укроют, но силы и точности уже не будет – так, беспокоящий огонь по площади.
К утру все было готово. Дружина выступала из города, оставив пешую сотню для охраны Рязани. К вечеру колонна добралась до места предстоящего боя, но обоз со щитами сильно отстал. Он прибыл только тогда, когда дружинники уже поужинали, располагаясь на ночлег.
Утром, с первыми лучами солнца, князь выслал небольшой конный отряд на разведку. Вернувшись к полудню, дружинники доложили, что татары – в дневном переходе от нас. Идут не спеша, грабя встречающиеся деревни.
Расставив дозоры, дружина отдыхала.
Проснулся я от рева трубы. Поскольку все спали одетыми – даже кольчуг не снимали, собираться долго не пришлось. Сходили к табуну, нашли своих коней, оседлали. Передовой отряд ушел навстречу татарам – завязать бой и откатиться назад, завлекая их в ловушку.
Все заняли свои места, впереди выставили щиты, за ними спрятались немногочисленные лучники. Вставшее солнце начало пригревать, сидеть неподвижно в седле было тяжело. Под кольчугой – войлочный поддоспешник, рубашка, на голове – шлем. Пот катился градом, застилая глаза.
Справа у горизонта показалась завеса из пыли. Она быстро приближалась, затем послышался топот копыт, и к нам подлетели на взмыленных конях дружинники – в пыли, в крови.
– Идут!
Все приготовились, прикрылись щитами сверху, лучники наложили стрелы на тетивы. Из-за поворота вырвался отряд татар, пока немногочисленный. С разбега, по инерции, подскакали ближе. Наши лучники не упустили момент, защелкали тетивы луков, и среди татар появились убитые и раненые.
Правда, уцелевшие быстро развернулись и бросились наутек. Через несколько минут послышался тяжелый гул множества конских копыт, и из-за поворота показалась конская лава. Татар было много, очень много. Но лог по ширине был узок и не мог вместить всех. Времени для перестроения было мало, кони смешались, и лава потеряла напор.
Наши лучники посылали в татар стрелу за стрелой, опустошая колчаны. Татары отвечали тем же. Стрелы летели с обеих сторон. Но если наши стрелы били напрямую в цель, то татарские втыкались в щиты или, если татары стреляли через них, попадали в щиты дружинников, которые те держали над головами. Слышен был частый и сильный стук, щиты были утыканы стрелами, напоминая ежей.
